Эпоха «остранения». Русский формализм и современное гуманитарное знание

Шкловский В. Б. Связь приемов сюжетосложения с общими приемами стиля // Шкловский В. Б. О теории прозы. М., 1983. [3-е изд.] С. 26–62.

Ханзен-Лёве О. А. Русский формализм. Методологическая реконструкция развития на основе принципа остранения. М., 2001.

Эйхенбаум Б. М. Мелодика русского лирического стиха // Эйхенбаум Б. М. О поэзии. Л., 1969(a). С. 395–408.

Эйхенбаум Б. М. Из статьи «Очередные проблемы изучения Л. Толстого» // Эйхенбаум Б. М. О прозе. Л., 1969(б). С. 185–200.

Эйхенбаум Б. М. Как сделана «Шинель» Гоголя // Эйхенбаум Б. М. О прозе. О поэзии. Л., 1986(a). С. 45–63.

Эйхенбаум Б. М. Карамзин // Эйхенбаум Б. М. О прозе. О поэзии. Л., 1986(б). С. 18–28.

Bergson H. Le Rire. Essai sur la signification du comique. Paris, 1969.

Clark K., Holquist M. Mikhail Bakhtin. Cambridge, Mass., 1984.

О поэтике ресурсов в «Смерти Вазир-Мухтара»

Эрик Мартин

Совсем не так велика пропасть между методами науки и искусства. Только то, что в науке имеет самодовлеющую ценность, то оказывается в искусстве резервуаром его энергии.

Тынянов Ю. О Хлебникове

Провозглашение всевозможных переворотов в гуманитарных науках стало настоящей страстью во второй половине XX века, но задолго до превращения переворота в рутинное явление формалисты произвели своего рода «экологический переворот» в литературоведении, разработав теорию (возобновляемых) ресурсов литературы. С одной стороны, таким ресурсом могут оказаться внелитературные факты, которые с течением времени становятся литературными (например, такие жанры, как мемуары и дневники), с другой стороны, сама литература может стать материалом новых литературных явлений, например в процессе пародизации отживших литературных форм. Вразрез с призывом раннего авангарда засорять реки отбросами с «парохода современности», Тынянов пишет в «Литературной эволюции» не об исчезновении литературных элементов, а лишь о смещении их функций. Развитие литературы представляется тем самым как постоянный круговорот – своего рода переработка (recycling) – периферийных литературных форм, которые передвигаются в центр литературы и наоборот. Каждый элемент, подвергнутый деформации со стороны актуальной доминанты, может в свою очередь потенциально стать доминирующим на следующем этапе литературной эволюции. Именно из-за этого постоянного движения можно ввести понятие «ресурсов», так как каждое литературное произведение воспринимается не как законченный материал, а как материал для дальнейшей обработки.

Откуда же, однако, берется необходимая энергия для поддержки процесса литературной эволюции? Одним из ответов может стать предположение, что сам процесс деформации (остранения, пародизации и т. д.) является своим собственным энергетическим ресурсом. Теория пародии выдвигает разрушение традиции на первый план литературной эволюции как борьбы, но одновременно Тынянов подчеркивает ее обновляющий эффект: «всякая литературная преемственность есть прежде всего борьба, разрушение старого целого и новая стройка старых элементов» [Тынянов, 1977: 199]. О том, что «искусство в основе иронично и разрушительно», писал уже Шкловский в «Сентиментальном путешествии», прибавляя при этом, что «оно оживляет мир» [Шкловский, 2002: 226]. Деформация как процессуальность и медиализация материала выступает у Шкловского источником эстетического ощущения, как известно, уже в статье «Искусство как прием»:

И вот для того, чтобы вернуть ощущение жизни, почувствовать вещи, для того, чтобы делать камень каменным, существует то, что называется искусством. Целью искусства является дать ощущение вещи, как видение, а не как узнавание, приемом искусства является прием «остранения» вещей и прием затрудненной формы, увеличивающей трудность и долготу восприятия, так как воспринимательный процесс в искусстве самоценен и должен быть продлен; искусство есть способ пережить деланье вещи, а сделанное в искусстве не важно [Шкловский, 1990: 63].