Эпоха открытий

Открытие каждого нового лекарственного препарата добавляет еще один ингредиент на лабораторный стол алхимика. При этом фармацевтам все еще предстоит проверить квадриллионы возможностей. Лишь 10 % предполагаемых 9 миллионов видов жизни на Земле были каталогизированы [57]. В среднем около 30 % чужеродной ДНК, которую вы носите в своих ноздрях, неизвестны. Но все это изменится. Мы успеем увидеть, как наука запустит легионы роботов в глубины океана, по всей Земле и внутрь наших организмов, чтобы обнаружить жизнь, секвенировать ее и с помощью компьютеров и добровольцев разобраться в найденных чудесах природы. Общее количество искусственных лекарственных молекул, которые теоретически можно сконструировать, очень велико – оно доходит до 1060, в три раза больше, чем звезд во Вселенной [58]. Сегодня современные компьютеры помогают разработчикам лекарств обрабатывать тысячи этих искусственных молекул в поисках полезных соединений. Завтра испытания препарата с помощью компьютерного моделирования позволят обрабатывать их миллионами.

Принесут ли гениальные достижения прибыль в какой-либо конкретной отрасли – по-прежнему открытый вопрос (ответ на который во многом зависит от факторов, никак не зависящих от самих достижений, например от того, какую цену общественность сочтет приемлемой для важного нового препарата). Приведут ли гениальные достижения к экономическому росту по текущим статистическим меркам, предсказать еще труднее. Определенно можно утверждать одно: независимо от того, как далеко мы, как нам кажется, зашли в интеллектуальном и технологическом смысле, впереди нас ждет гораздо больше открытий и превращений, чем осталось позади. Мы стоим у подножия круто уходящей вверх кривой, и нам еще многое предстоит узнать.

Поводы для опасений

Гений ломает ограничения, которые нас связывают. Но возможно, не все цепи предназначены для того, чтобы их рвать. Одни сдерживают нас, другие обеспечивают нашу безопасность. К сожалению, гений не всегда отличает одно от другого. Скептики правы в одном: гений не только совершает открытия, он умножает опасности, которые грозят свести на нет его достижения.

Огнестрельное оружие для всех

…Взрыв пороха, смешанного с селитрой, был таким мощным, и ядра летели по воздуху с такой скоростью… что рядом с этим все прежнее оружие казалось смешным.

Франческо Гвиччардини (1483–1540) [59]

В кровопролитном царстве насилия, творимого людьми, порох преодолел тысячелетние традиции, и вместо человеческой силы, мастерства и скорости главную роль в наших конфликтах стала играть химия.

Изобретенный китайцами в IX в. порох пришел в Европу под звуки канонады – наиболее выразительную партию исполнили большие турецкие бомбарды во время осады Константинополя в 1453 г. Они были «оружием не человеческим, но дьявольским», а полвека спустя, не утратив своей мощи, превратились в более компактное и индивидуальное оружие – аркебузу (ранний мушкет) [60]. В 1503 г. в сражении при Чериньоле 6300 испанцев, вооруженных тысячью аркебуз, победили 9000 французов – это был первый в истории бой, исход которого определило ручное огнестрельное оружие [61]. Потери французов превосходили испанские в соотношении 4:1. Среди убитых был французский генерал, герцог де Немур. Ни сила, ни приобретенное за два десятка лет мастерство фехтовальщика, ни дорогие латы не смогли защитить его от пуль, которые выпускали одетые в кожаные дублеты аркебузиры, научившиеся владеть своим оружием всего несколько дней назад и способные наносить одинаково разрушительные удары, даже если были слабы, измучены или больны.

Пятьсот лет спустя обществу снова приходится иметь дело с опасностью, которая возникает, когда оружие попадает не в те руки. Как и наши предшественники в эпоху предыдущего Ренессанса, мы берем мощнейшие инструменты, некогда доступные лишь единицам, и вкладываем их в руки многих.

Величайшая новая опасность, с которой мы в результате столкнулись, – биотерроризм. При всей своей разрушительной силе огнестрельное оружие имеет свои пределы. Один стрелок может задействовать ограниченное количество боеприпасов, у пули есть предельная дальность полета, и, когда стрелок нейтрализован, угроза перестает существовать. Вирус не страдает от этих ограничений. Даже ядерное оружие имеет конечный радиус распространения взрыва, а биологическое – например оспа – распространяется до тех пор, пока все потенциальные носители не окажутся мертвы либо не выработают иммунитет[24].