Читаем Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир полностью

Слово «automaton», которое употребляет Уотсон, конечно, наводит на мысль о знаменитых автоматах XVIII в. Статья «Automate»35 авторства Ж.Л. Д'Аламбера в «Энциклопедии» Дидро и Д'Аламбера, где объясняется этимология слова («самодвижущийся инструмент, машина, которая содержит в себе источник своего движения»), посвящена подробному описанию прославленных механизмов, созданных Жаком де Вокансоном в конце 1730-х годов. Среди них – Переваривающая, или Испражняющаяся, утка, Тамбурист и Флейтист. Флейтисту в «Энциклопедии» отводится своя отдельная статья под названием «Андроид»36:

Андроид – автомат, наделенный человеческим обликом, который благодаря своему хитроумному устройству способен двигаться и совершать различные действия, внешне напоминающие действия человека. Это слово составлено из двух греческих слов: ἀνήρ, род. пад. ἀνδρός (человек) и εἶδος (образ).

Автоматы, с таким энтузиазмом описываемые энциклопедистами, в XVIII в. также представляли собой, по сути, «философские инструменты», которые должны были проиллюстрировать новейшие достижения науки: например, Флейтист, которого Жак Вокансон продемонстрировал в 1738 г. членам Парижской академии наук, был экспериментом в области акустики.

Американская исследовательница Джессика Рискин в своих работах объясняет, в чем состояла новизна изобретений Вокансона. Автоматы, хитроумные механизмы, существовали с древности, но автоматы Вокансона

стали философскими экспериментами, попыткой определить, какие свойства (и до какой степени) живых существ можно воспроизвести на механическом уровне и что такое воспроизведение позволяет понять о самих этих естественных прототипах. <…> Коммерческая и развлекательная ценность этих автоматов заключалась прежде всего в наглядной демонстрации философской проблемы, занимавшей умы <…>: являются ли естественные функции человека и животных по природе своей механическими?37

Если в автоматах XVII-начала XVIII вв. принцип имитации распространялся только на внешний облик и поведение, но не на скрытый движущий механизм, который не имел ничего общего с внутренним устройством живого организма, то ближе к середине XVIII в. механики ставят перед собой куда более амбициозную задачу: добиться не только внешнего, но и внутреннего сходства механизма с организмом. Рискин связывает этот сдвиг с переменой философской парадигмы: на смену картезианскому дуализму «вещи мыслящей» и «вещи протяженной» приходит материализм, «растет основанная на непрерывном совершенствовании инструментов уверенность, что экспериментирование позволит выявить истинный замысел природы»38.

Философ-материалист Жюльен Ламетри в трактате «Человек-машина» (1747), критикуя Декарта и картезианцев за то, что они «допустили в человеке существование двух раздельных субстанций»39, тем не менее ставит Декарту в заслугу то, что тот «первый блестяще доказал, что животные являются простыми машинами»40.

Человек – всего лишь машина, устроенная несколько сложнее прочих. И здесь Ламетри обращается к недавним опытам своего прославленного современника – Вокансона: как тому «потребовалось больше искусства для создания своего флейтиста, чем для своей утки», и «потребовалось бы еще больше для создания "говорящей машины,»415 так и природе понадобилось больше времени, искусства и техники, чтобы создать человеческую машину.

Часовщики и такие кудесники, как Вокансон, которого Вольтер называл «соперником Прометея», тем временем вступают с природой в состязание. Так, руки трех автоматов, созданных семейством швейцарских часовщиков Жаке-Дро в 1774 г., были разработаны с учетом строения костей человеческой руки42. Произошел сдвиг, в формулировке Д. Рискин, «от имитации к симуляции» (Рискин определяет четкие хронологические границы «периода симуляции» – 1730-е-1790-е годы), т. е. к попытке воссоздать не только движущие механизмы, предположительно лежащие в основе жизненных процессов, но и само вещество, материю жизни. Людовик XV заказал Вокансону изготовить аппарат, который демонстрировал бы работу системы кровообращения; чтобы сконструировать эластичные кровеносные сосуды, Вокансон планировал использовать экзотический новый материал – каучук43.

Перейти на страницу:

Все книги серии Кино_Театр

Престижное удовольствие. Социально-философские интерпретации «сериального взрыва»
Престижное удовольствие. Социально-философские интерпретации «сериального взрыва»

Не так давно телевизионные сериалы в иерархии художественных ценностей занимали низшее положение: их просмотр был всего лишь способом убить время. Сегодня «качественное телевидение», совершив титанический скачок, стало значимым феноменом актуальной культуры. Современные сериалы – от ромкома до хоррора – создают собственное информационное поле и обрастают фанатской базой, которой может похвастать не всякая кинофраншиза.Самые любопытные продукты новейшего «малого экрана» анализирует философ и культуролог Александр Павлов, стремясь исследовать эстетические и социально-философские следствия «сериального взрыва» и понять, какие сериалы накрепко осядут в нашем сознании и повлияют на облик культуры в будущем.

Александр Владимирович Павлов

Искусство и Дизайн
Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир
Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

Масштабный всплеск зрительского интереса к Шерлоку Холмсу и шерлокианским персонажам, таким, как доктор Хаус из одноименного телешоу, – любопытная примета нынешней эпохи. Почему Шерлок стал «героем нашего времени»? Какое развитие этот образ получил в сериалах? Почему Хаус хромает, а у мистера Спока нет чувства юмора? Почему Ганнибал – каннибал, Кэрри Мэтисон безумна, а Вилланель и Ева одержимы друг другом? Что мешает Малдеру жениться на Скалли? Что заставляет Доктора вечно скитаться между мирами? Кто такая Эвр Холмс, и при чем тут Мэри Шелли, Вольтер и блаженный Августин? В этой книге мы исследуем, как устроены современные шерлокианские теленарративы и порожденная ими фанатская культура, а также прибегаем к помощи психоанализа и «укладываем на кушетку» не только Шерлока, но и влюбленных в него зрителей.

Анастасия Ивановна Архипова , Екатерина С. Неклюдова

Кино

Похожие книги

Публичное одиночество
Публичное одиночество

Что думает о любви и жизни главный режиссер страны? Как относится мэтр кинематографа к власти и демократии? Обижается ли, когда его называют барином? И почему всемирная слава всегда приводит к глобальному одиночеству?..Все, что делает Никита Михалков, вызывает самый пристальный интерес публики. О его творчестве спорят, им восхищаются, ему подражают… Однако, как почти каждого большого художника, его не всегда понимают и принимают современники.Не случайно свою книгу Никита Сергеевич назвал «Публичное одиночество» и поделился в ней своими размышлениями о самых разных творческих, культурных и жизненных вопросах: о вере, власти, женщинах, ксенофобии, монархии, великих актерах и многом-многом другом…«Это не воспоминания, написанные годы спустя, которых так много сегодня и в которых любые прошлые события и лица могут быть освещены и представлены в «нужном свете». Это документированная хроника того, что было мною сказано ранее, и того, что я говорю сейчас.Это жестокий эксперимент, но я иду на него сознательно. Что сказано – сказано, что сделано – сделано».По «гамбургскому счету» подошел к своей книге автор. Ну а что из этого получилось – судить вам, дорогие читатели!

Никита Сергеевич Михалков

Кино
Во все тяжкие
Во все тяжкие

Эта книга посвящена знаменитому телесериалу «Во все тяжкие». С первого же дня трансляции сериал бил все мыслимые рекорды популярности. Десяток премий «Эмми», два «Золотых глобуса» и признание миллионов людей по всему миру — все это заслуга автора идеи проекта Винса Гиллигана.Стивен Кинг сказал, что это лучший сценарий, который он когда-либо видел. Энтони Хопкинс не устает в своих интервью выражать свое почтение исполнителю главной роли Брайану Крэнстону.Что же осталось за кадром истории о смертельно больном и живущем за гранью закона учителе? Человек, лишенный надежды, способен на все. Человек, желающий умереть, но продолжающий жить, способен на гораздо большее. Каково играть такого персонажа? С какими трудностями приходилось сталкиваться актерам при работе над ролью? Какие ошибки в области химии были допущены сценаристами? Чья история жизни легла в основу сценария? Итак, добро пожаловать на съемочную площадку сериала «Во все тяжкие»! Читайте книгу-сенсацию «Во все тяжкие. История главного антигероя».

Вадим Тиберьевич Тушин , Лилия Хисамова , Маргарита Александровна Соседова , Станислав Минин , Станислав Николаевич Минин

Биографии и Мемуары / Кино / Прочее / Самиздат, сетевая литература / Альтернативная история / Попаданцы / Фантастика / Документальное