Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

Герой может быть ребенком не бога, а богини (например, Ахилл, сын Фетиды и смертного Пелея; Эней, сын Анхиза и богини Афродиты); главное – его полубожественное происхождение. Так, Ник Беркхард из американского сериала «Гримм» (Grimm, 2011–2017) унаследовал свой дар от матери. В сериале «Шерлок» уникальные способности братьев Холмсов также явно передались им от матери. В «Люцифере» появляется страшная матушка главного героя, сбежавшая из Ада. В сериале «Риццоли и Айлз» доктор Айлз знакомится со своей настоящей матерью, также знаменитым судмедэкспертом. «Духовной матерью» Декстера называет себя доктор Вогл, создавшая своего рода «фабрику монстров». В американском сериале «Схватка» («Damages», 2007-20012) старшую «темную» героиню Пэтти связывают отношения любви-ненависти с ее подчиненной Эллен. В какой-то момент зрителям подбрасывают идею, что Эллен на самом деле может быть дочерью Пэтти. Нам также намекают, что Эллен, возможно, приемный ребенок в своей семье. Оба предположения не подтверждаются, но сама инерция жанра очень показательна: герой как приемыш, чей истинный родитель обладает чертами Мориарти.

В своем происхождении герой нередко ищет разгадку собственной личности, своего дара, который, по выражению Эйдриана Монка, «и дар, и проклятье».

¹ Перевод Г. Любимова.

² «Обратное» сходство с Морландом высвечивает родительскую функцию Майкрофта в «Шерлоке».

³ «Mr Monk Meets His Dad>> (5:9).

⁴ Об этом подробнее мы будем говорить в гл. «Доктор Хауст».

#романтики&мистики

Я лежал навзничь, звезды катились надо мной, и каждый день был длиннее земной эпохи. Слабо доносились до меня звуки земли: рождение и смерть, песни и стоны, и вечные вздохи камня.

(Рассказ Гэндальфа о битве с Бал рогом. Р. Толкиен, «Две башни»)

Шерлок (медленно поднимаясь и озираясь): Ага, значит, я все еще сплю.

(мы видим Рейхенбахский водопад и Мориарти – как на иллюстрации в «Стрэнд»).

Мориарти: Глубоко, Шерлок, глубоко.

(«Шерлок»: «Безобразная невеста»)

На краю

На протяжении спецсерии «Безобразная невеста» («Шерлок», 2016) Шерлок Холмс показан нам в двух мирах – в классическом «конандойлевском» девятнадцатом веке и в современном, «шерлоковском», пространстве. С одной стороны, «просыпаясь» в современном самолете, Шерлок сохраняет память о своем викторианском сне. С другой стороны, когда он возвращается в девятнадцатый век, восприятие реальности 2010-х годов становится смутным и фрагментарным. И лишь оказавшись у водопада, Шерлок обретает ясность зрения и способен узреть оба мира сразу – и понять их сущность. Это и дает ему возможность вынырнуть из морока, сбросить в пропасть темного двойника (Мориарти) и главное – все увидеть и понять. Ныряя в Рейхенбах, Шерлок не падает, а летит сквозь водную завесу, и на лице у него счастливая улыбка: путь «вглубь себя», о котором он так загадочно упомянул в самом начале «Безобразной невесты», завершен¹.

Романтики и писатели фэнтези любили представлять подобные ситуации, заставляя своих персонажей пересекать границы между реальностями, вселенными, волшебной страной и повседневностью, сном и бодрствованием. Этот феномен русские исследователи назвали «двоемирием», говоря о романтиках, а прежде всего о Гофмане²; этот термин был введен в литературный обиход В. Ф. Одоевским³. По принципу двоемирия строится раннее фэнтези, от кэрроловской «Алисы» до баумовского «Волшебника из страны Оз». В параллельные миры можно попасть при помощи волшебства, через сны и видения, а также полностью отказавшись от этого мира, то есть фактически перейдя в загробный мир. Так происходит с Фродо в финале «Властелина колец, когда он навсегда покидает Средиземье и отправляется в Бессмертные края; так заканчивают свой земной путь персонажи «Хроник Нарнии» (погибнув в катастрофе и переселившись в страну Аслана, то есть Рай), такой же путь выбирает для себя Ричард в романе Нила Геймана «Никогде», навсегда спускаясь вместе с проводником в Нижний Лондон.