Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

Наиболее радикально проблема завершения сюжета была решена в финале «Клана Сопрано». В серии «Сделано в Америке» семья Сопрано собирается за ужином в кафе и мирно беседует под песню, которую Тони заводит на музыкальном аппарате. Сев лицом к двери, Тони пристально вглядывается во всех, кто заходит в кафе. К Тони присоединяются жена с сыном, и в тот момент, когда в кафе должна зайти его дочь, мы слышим звук колокольчика, Сопрано поднимает голову – и повествование обрывается вместе с песней: зрители видят черный экран, на котором через несколько секунд в полной тишине появляются титры. Этот финал вызвал огромное количество споров и объяснений, но сам шоураннер наотрез отказывался его комментировать⁴⁶. Однако люди, работавшие с ним, объясняли это тем, что у истории Сопрано было несколько вариантов завершения, и все они банальны. Тони могли посадить, он мог погибнуть или же стать «крысой» и начать сотрудничать с ФБР. В этом финале зрителю дана возможность представить себе все версии развития событий, и если для одних тишина и темнота символизируют смерть героя, то для других «жизнь Тони продолжается <…> и единственное наказание, которое ему придется понести, это то, что он остается таким же толстым и жалким М….ОМ»⁴⁷.

Подобный кульбит был совершен и в «Сент-Элсвер», предшественнике «Скорой помощи» и «Доктора Хауса», снятом в 1980-е годы⁴⁸. В этом сериале действие разворачивается в учебной больнице. Однако в финале за окном начинает идти снег, а затем нам показывают больничное здание снаружи, сотрясающееся, как будто от землетрясения. В следующей сцене главный герой возвращается домой, однако его внешний вид заметно меняется, а ранее умерший персонаж появляется в этой сцене в образе его отца. И потом происходит главное открытие – аутичный мальчик, сын Дональда, сидит на полу, вглядываясь в снежный шар и периодически его встряхивая. После того как отец забирает у него игрушку, посетовав, что совершенно не понимает, что происходит у сына в голове, камера наплывает на шар, и мы видим внутри точную копию больницы. В одном исследовании указывается, что эта концовка «напоминает зрителям о том, что вымысел, за которым они следили несколько лет, на самом деле помещен внутри другого вымысла, на один uja「 ближе к нереальности»⁴⁹. Создатели «Сент-Элсвер» совершают настоящее обнажение приема, и, подобно финалу фильма Феллини «И корабль плывет», мы осознаем, что все это время были во власти иллюзии.

Финалы «Клана Сопрано» и «Сент-Элсвер» обращены к зрителю; в обоих случаях наша иллюзия разрушается, как развеивается память о сновидении при пробуждении. В этом смысле недовольство поклонников указывает на то, что их (нас) обезоружили, полностью лишили контроля. Согласно одной из версий, «в концовке ^uКлана Coпpaнo^, действительно срежиссирована, ясно и недвусмысленно, насильственная смерть: наша. Только что мы активно участвовали в сериале, пока он поставлял нам разные детали и смыслы, которые мы могли бы потом истолковать <…> и тут все резко обрывается, проход закрыт, и нет никакого будущего»⁵⁰. Об этом гораздо более прямо нам говорит британский сериал «Жизнь на Марсе»⁵¹, герой которого застревает между жизнью и смертью: попав в аварию в 2006 году, он просыпается в 1973-м. Сэма преследуют видения и звуки из его времени, в том числе видение девочки из телевизионной заставки – подобно старику из «Портрета» Гоголя, она сходит с экрана и изводит нашего героя страхом. В последнем кадре «Жизни на Марсе» эта девочка, подойдя вплотную к камере, смотрит нам в глаза и выключает изображение. В сериале она олицетворяет смерть, и самое очевидное объяснение этого жеста – это что жизнь Сэма Тайлера закончилась. Но в то же время техника (в особенности телевизор) является #медиумом между миром живых и мертвых, и если мы наблюдаем за приключениями героя в потустороннем мире, то и для нас телеэкран (или монитор компьютера) – такая же граница между мирами, как и для героя. И понимаем мы это лишь в последний момент, когда девочка – страж того света – закрывает для нас это окно.