Эпоха XX съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году

Скорее всего, по причине того, чтобы не вызывать лишних вопросов и домыслов, «инспекционно-контрольная» поездка Микояна была замаскирована под официальный визит одного из высших руководителей СССР в дружественное государство.

Как мы отмечали выше, еще во время пребывания Микояна в Пакистане, им совместно с заместителем главы правительства КНР Хэ Луном был согласован вопрос о том, что к моменту приезда советской делегации в Ханой туда приедет член Политбюро ЦК КПК Чэнь Юнь. Хэ Лун от имени ЦК КПК высказал мнение, что если в Ханой одновременно открыто приедут советский и китайский заместители глав правительств, такой шаг «мог бы вызвать нежелательные домыслы». Микоян ответил, что первоначально он также планировал посетить Северный Вьетнам в «секретном» порядке, но потом в Кремле решение поменяли, поскольку в условиях поездки по ряду стран Азии «это трудно было бы спрятать от общественного мнения»[547].

Во время нахождения Микояна в Индии, на Западе активно заговорили о причинах его поездки в ДРВ. Естественно, что Д. Неру не мог не попробовать получить информацию что называется «из первых рук». По версии, изложенной ему Микояном, Хо Ши Мин, еще будучи в Москве в 1955 г., просил советское руководство направить его, Микояна, лично, в ДРВ для «рассмотрения некоторых вопросов укрепления экономического положения» и уже якобы тогда была достигнута договоренность об этой поездке[548].

К слову сказать, Микоян был лично знаком с Хо Ши Мином. Он участвовал в его приеме в Москве в феврале 1950 г., когда вьетнамский лидер тайно туда приехал[549], и неодобрительно отзывался в кругу своих соратников о том, что Сталин «заставил» Хо Ши Мина пойти на переименование коммунистической партии в партию трудящихся, несмотря на возражения последнего. «Фактически нельзя формулировки навязывать», – заявил Микоян на одном из заседаний Президиума ЦК КПСС, при обмене мнениями по проекту отчетного доклада XX съезду партии[550].

Нам неизвестно, контактировали Микоян и Хо Ши Мин во время второй тайной поездки Хо Ши Мина в СССР, происходившей осенью 1952 г., в дни работы XIX съезда КПСС. Но в 1955 г., во время третьего, уже официального визита президента ДРВ в Москву, они встречались, оговаривали перспективы и возможности советской экономической помощи ДРВ. Причем выделяя ДРВ значительную сумму[551], советское руководство наивно надеялось, что в будущем подобные вливания не потребуются.

Как нам представляется, у Микояна с Хо Ши Мином сложились ровные, если не сказать дружеские, отношения, тем более, что оба считались в своих странах непревзойденными мастерами политических компромиссов. Поэтому выбор кандидатуры Микояна для поездки в Ханой для разрешения столь деликатных вопросов, выглядел не случайным.

Решения XX съезда КПСС вызвали у руководства ДРВ настоящий шок. Под вопрос ставилось будущее политическое развитие страны, которую Хо Ши Мин хотел видеть единой и неделимой. На 1956 г., согласно Женевским соглашениям 1954 г., были намечены всеобщие выборы. Как представлялось многим наблюдателям, на них ПТВ во главе со своим испытанным лидером должна была одержать безоговорочную победу над сторонниками американского ставленника, южновьетнамского президента Нго Динь Зьема[552]. И вот на этом фоне как нельзя некстати у сторонников последнего появился «железный» аргумент – объединенный Вьетнам превратится в тоталитарную диктатуру сталинского типа со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Авторитет Хо Ши Мина начал ослабевать в глазах населения Юга. Тем более что больших успехов в строительстве социализма на севере страны не наблюдалось в силу ряда причин как объективного, так и субъективного порядка. По некоторым данным, в ходе проведения аграрной реформы подвергся репрессиям каждый второй член правящей партии Трудящихся. Десятки тысяч людей в экстремальных условиях трудились в так называемых «лагерях по перевоспитанию».

Фанатизм местных «реформаторов» подогревали многочисленные китайские советники, направленные в ДРВ в 1953 г. с согласия Советского Союза и вызывавшие ненависть у простых вьетнамцев[553].

И тут как некстати, энергичный советский посол, со своими представлениями что нужно и чего не нужно делать при строительстве социализма во Вьетнаме. Собрав с помощью работников посольства и сотрудников разведки значительное количество фактов, не в лучшем виде характеризовавших северовьетнамское руководство, он отправил в Москву, на имя Хрущева, соответствующую шифротелеграмму. По свидетельству очевидцев, когда она попала в руки советского лидера, тот не поверил и в запале произнес: «Что за ерунду пишет этот мальчишка?»[554].