Эпохи Айры. Книга первая

Тем временем возможности Цефеи росли день ото дня. Во время вечерней прогулки с Рубином девушка заметила струящийся ручеек, перетекающий из глубин земли в небеса. Едва заметная ниточка сияющей паутинки связывала перистые облака и густую зелень травы. Подойдя к ней, девушка восхитилась неизвестному явлению, однако, едва коснувшись нити, с удивлением обнаружила, что это один из голосов.

— Разве ты не видел? — с тревогой спросила друга Цефея, но Рубин задумчиво покачал головой.

Увиденное насторожило Хранящую. Сохраняя новые способности в тайне, она приняла решение самостоятельно проследить за их развитием. Настал день, когда глаза Цефеи видели мир так, как видят его Перворожденные и так Айра была прекраснее прежнего. Потоки голосов пронизывали все в мире, насыщая его жизнью. Каждое колебание ветра приносило с собой хрустальную, самоцветную пыль, едва видневшуюся в общих переливах голосов. Втайне Цефея гордилась этой способностью и наслаждалась красотой, остававшейся недоступной иным взглядам. Не находя причин для тайн, Хранящая все же сохраняла свой секрет даже от наставников. Изучая новые возможности, Хранящая вела дневник, в котором с находчивостью исследователя записывала в нем пережитые впечатления и мысли. «Голоса обладают единым разумом. — Писала девушка на грубых страницах тетради. — Иначе как можно объяснить то, с какой неохотой они подчиняются Хранящему, подверженному ярости и страху? Во время тренировок мною было неоднократно замечено, как изменяется мое поведение при соприкосновении с потоками. Любая эмоция, даже жалкая искра злости, вспыхивает с непреодолимой силой, затмевая собой голос рассудка. Управлять собой, а тем более голосами, в такие минуты неимоверно сложно. Хранящий становится рабом собственного дара. Кровь Перворожденного делает свое дело. Вот почему Хранящие подвержены страстям больше, чем простые люди. Кровь, текущая их жилах, мешает им слышать голос рассудка».

С тех пор была у Хранящей еще одна тайна. Часть ночи Цефея тратила на наблюдения за голосами. Когда Эниф и Рубин засыпали, Цефея, оставив сапоги в комнате, бесшумно выходила во двор и усаживалась на крыльцо. Она закрывала глаза, вздыхала, приводя мысли в порядок и, моргнув, наслаждалась вспыхнувшим во мраке танцем тысяч голосов. Они стекались ручьями к облакам светлячков, цеплялись за ветви деревьев, устремлялись ввысь — к звездам — а там, высоко в небе, рассыпавшись сверкающей пылью, опускались на мох. Переливаясь меж капель росы, среди лепестков пахучих ночных цветов, голоса медленно впитывались в почву, бесследно исчезая к рассвету. Прислушиваясь к симфонии дремлющей Айры, Хранящая не переставала улыбаться.

— Голоса созданы не для сражения… — говорила она ночи, — а для созидания. В большей степени, я намеренна наслаждаться их красотой.

Многое было подмечено Цефеей благодаря неожиданной способности, но все это она сохраняла в тайне, которую не смела разделить даже с Рубином. Ей было известно, что видеть голоса Хранящие могут лишь после призыва. И, так как объяснить причины своих необычных возможностей Цефея не могла, новый дар настораживал ее в той же степени, с которой восхищал.

Вместе с видением потоков, пришла новая волна неуверенности. Цефея, осознав количество голосов, окружавших ее каждое мгновение боя, испугалась их силы. Увы, страх вновт отразился на тренировках и Эниф почувствовав возрастающую слабость Цефеи, тихо поинтересовался: «Сколько можно тратить мое время?», после чего, не предупреждая, нанес меткий удар плотным сгустком голосов. Плечо обожгло болью, Цефея, вскрикнув, отступила на шаг, ожидая нового удара, но Эниф, шагнув к ученице, холодно спросил:

— Так ты намерена сражаться с Маалем?

Хранящая покачала головой. Будто семилетняя ученица Академии, она, опустив голову, ждала наставлений, но наставник продолжал молчать. «Готова ли я испытать боль еще раз? — спрашивала себя девушка. — Отказаться от воспоминаний о Рубине я не смогу, но и сражаться с Энифом у меня не хватает сил…».

— Раз так, — продолжал Эниф, — мне нет смысла тратить на тебя свое время. Через три дня я уезжаю в Тэлир.

— Эниф! — в отчаянии воскликнула Цефея, — Ты потратил на обучение десятки лет. Дай мне еще пару недель! Ты нужен мне здесь!

Взгляд стальных глаз встретился с фиолетовыми зрачками Хранящей. Леденящий холод скользнул по телу Цефеи, но она, поежившись, не отвела взгляда. Тонкие губы эльфа изогнулись в злой усмешке.

— Через три дня я должен уехать, — повторил он, — но я вернусь через две недели.

Цефея, едва сдержав негодование, отвернулась. Нередко Эниф был жесток и упрям, но эти качества сочетались с твердостью и настойчивостью, что часто приводило к желаемым результатам. Хранящая уговорила себя не злиться на наставника и принять его помощь с благодарностью, забыв о насмешках и обиде.

— Три дня — короткий срок… — задумчиво протянул он. — За это время нам нужно многое успеть. Поэтому я обещаю тебе, что за три дня ты устанешь больше, чем за недели тренировок. — Пообещал Эниф. — Я намерен выбить из тебя страх любым способом.