Эпос сербского народа

К сравнительному изучению эпитетов в славянских народных песнях — не без влияния теорий о народном происхождении «Илиады» и «Одиссеи» — обратился в середине прошлого века Миклошич. Он привел довольно длинный список постоянных эпитетов. Сравнивая эти списки, не трудно установить общие элементы в сербско-хорватском, русском, украинском, болгарском языках. Приведем несколько примеров общей («всеславянской») системы выражения:

в сербско-хорватском: бели дан, свищет, лабуд; бела рука; бо]но копл»е, седло; добар кош, jyHaK; златан кл>уч, крст, венац, прстен (бурма); брз конь; стъе море; црн арапин, гавран; црна земля; црни очи;

в русском: белый день, свет, лебедь; белая рука; боевое копье седло; добрый конь, молодец; золотой ключ, крест, венец, перстень; борзый конь; сине море; черный арап, ворон; черная земля; черные очи.

Этих совпадений довольно много, однако гораздо больше специфических русских и специфических сербских постоянных эпитетов. Так, в сербском: бела куЬа, вила, овца, латинка, Бупри]а;'б'ело jarae виловитп кон>; горски вук, хаjflyK; дебело хлад; дебело море; зелена свила, долама, jefla, гора (ср. англ. the green wood); каменита кула (ср. белокаменная палата), Босна, тамница; хитар татарин, квьигоноша, бербер; црн циганин, бу-гарин; црна сиротшьа ⁸¹.

Эпитет белый имеют также следующие названия мест: Будим, Босна, Леджан, Венеция (Млеци), Прилеп, Вилиндар (Хилендар на Афоне).

Иногда эпитеты так неотделимы от существительного, что и у арапа— «бела рука», и жена-изменница именуется — «верна л.уба». Миклошич обратил внимание на то, что в XVII в. в известной поэме дубровницкого поэта Ивана Гундулича «Осман» встречаются постоянные эпитеты: бритт сабла, руса глава,- силе море, сухо злато (ср. в записях «бугарштиц», изд. Богишичем на стр. 99: црни очи, бщ'ела вила, би/ели дан, би/ели град). Постоянные эпитеты нередки у Качича (XVIII в.). Эпитет — обычно прилагательное, но он может быть и существительным: б/елица пшеница, нагоркишг вила, лепота рево/ка, мермерна авлща, старица ма/ка ⁸². Не приходится сомневаться в том, что в сербской эпической поэзии постоянный эпитет имеет связь и с метрическими схемами. Так, эпитет бщсли-а, прилагаясь к трехсложному имени, образует вторую часть «десетерца».

Кад он до!)е (би^елу Левану) или же: бщелу Будиму, Прилепу; б')елу Вилиндару.

Равным образом Босна каменита, црни бугарине, црна сиротигьа, зелена долама образуют 6 слогов. Первую часть «десетерца» (4 слога) легко составить из следующих комбинаций: бела ку%а, бела вила, бели дани, бо/но копье, бо/но седло, храбар ]'унак, златна бурма, црна земла и т. д.

Е. В. Артеменко отметил, что русские постоянные эпитеты имеют тенденцию к аллитерации. Так, например: белый лебедь, красно солнце, зелен сафьян, руса коса, черный ворон. П. Г. Богатырев распространил это наблюдение на сербский и болгарский эпос: бщела вила, cjafico суще, црвено вино, грдна рана ⁸³.

Под влиянием народных эпических песен южных славян албанцы выработали формулы, главным образом, в циклах Муя-Халил (краинского происхождения). Ст. Скенди приводит следующие заимствованные постоянные .эпитеты: dita е ЬагсШё (белый день), огё 1ё bardha (белые вилы), ora е bjeshk§vet (горная вила), sokol me flete (крылатый сокол), pushka habertare (пушка хабердара — ружье, возвещающее опасность), 1еЬёг е holle (ситна книга —письмо, написанное бисерным почерком)⁸⁴. Несомненно, что в этом случае дело идет о заимствовании как сюжетов, так и эпической техники. Между тем у многих других неславянских народов — киргизов, калмыков, якутов — постоянные эпитеты развились вполне самостоятельно⁸⁵. П. Г. Богатырев нашел славянскую антитезу в других славянских языках: он приводит параллель к началу «Хасанагиницы» в болгарском, чешском (моравском), словацком, украинском ⁸⁶.

Славянская антитеза в сербском эпосе обычно повторяется, переходит, как и «готовые стихи», из песни в песню, подвергаясь то сокращению, то дополнению, теряя или приобретая стихи. Для того чтобы уяснить изменения стихов в славянской антитезе, приведем в нескольких вариантах одну из разновидностей этой конструкции:

Милый боже, великое чудо!

Это гром, или земля трясется,

Иль о мрамор море ударяет,

Иль дерутся на Попове вилы?

Нет, не гром, и земля не трясется.

Море о скалу не ударяет,

И не бьются на Попове вилы,

То стреляют (задарские) пушки,

Веселится (Ага-Бекир-Ага).

Изловил он малого Радойцу,

Бросил Рада в глубину темницы...

(«Малый Радойца»; Вук, III, Ш)

Это гром, или земля трясется?

Нет, не гром, и земля не трясется,

То стреляют (городские) пушки,

Веселится (Вук-градоначальник)

Сербских воевод в полон забрал он...

(«Королевич Марко и Вук-генералл; Вук, II, 41)

Боже милый, диво-то какое!

Кто там стонет у Верхней Баняны?

То змея там стонет или вила?

Если б вила — то бы выше было,

Если бы змея — под камнем было.

То не лютая змея, не вила —

Это Батрич Перович так стонет,

Он в руках у Чорович-Османа.

(«Перович Батрич»; Вук, IV, 1; пер. Б. Слуцкого)