Эра великих географических открытий. История европейских морских экспедиций к неизведанным континентам в XV—XVII веках

С начала века рыбные места постоянно эксплуатировались португальцами и испанцами (французами, нормандцами и бретонцами), англичанами, голландцами и скандинавами. По мере того как в этой торговле увеличивалось количество кораблей, ее характер изменился с немедленной продажи свежепойманной рыбы на торговлю через больший промежуток времени гораздо больших количеств сушеной, соленой и копченой рыбы. Рыбаки строили временные убежища на берегу в летние месяцы, чтобы починить сети, закоптить или засолить улов. На территориальные притязания Португалии никто не обращал внимания. Берега Ньюфаундленда и залива Святого Лаврентия стали регулярными сезонными стоянками крепкого и независимого космополитичного рыболовного сообщества. Такое развитие событий оказало важное и долгосрочное воздействие и на саму Европу, и на историю европейской экспансии. Одним последствием был неуклонный рост числа кораблей и людей, пригодных для долгих и опасных плаваний по океану. Рыбаки часто нанимались матросами в исследовательские плавания и, вероятно, были очень ценными работниками. Подвиг маленького судна, подобного «Белке» Гилберта, – оно было водоизмещением меньше 10 тонн и имело команду лишь из 11 человек, – которое в 1580 г. в одиночку пересекло Атлантический океан и благополучно вернулось назад, по праву вызывает восхищение как подвиг искусства судовождения; но следует помнить, что рыболовецкие суда – некоторые из них, вероятно, не больше по размеру – совершали такие плавания регулярно каждый год. Помимо искусства судовождения, импорт огромных количеств трески был сам по себе значительным экономическим событием на континенте, где многие люди часть года жили на грани голодной смерти. Рыбацкие лагеря также стали центром бартерного обмена с местными жителями, так что торговля мехами возникла как выгодная побочная отрасль рыболовства. Однако полгода эти лагеря пустовали, и одним из мотивов в планах замены сезонных лагерей постоянными поселениями было желание увеличить полезную продолжительность сезона. Такие планы возникли не в рыбацкой среде; владельцам рыболовных судов обычно не нравились планы создания колоний в Северной Америке, жители которых могли бы конкурировать с сезонными рыбаками, имея возможность ловить рыбу большую часть года. Тем не менее, так как торговля была международной по своему характеру, предъявление территориальных прав какой-нибудь европейской державой могло быть с радостью встречено по крайней мере теми рыбаками, которые были подданными этой державы.

Груз рыбы был ценной и хорошо продаваемой добычей. Рыболовецкие суда ходили в море вооруженными, чтобы защищать свой улов от каперов из Дюнкерка (принадлежавшего в это время Испании) и других пиратов, которые были для них как акулы для сельди. Считалось, что английские рыбаки то ли по причине своей численности, то ли своего вооружения были доминирующей группой в этих рыболовецких лагерях. Безусловно, когда флотилия Гилберта появилась в 1583 г. в гавани Сент-Джонс острова Ньюфаундленд, неофициальным «адмиралом» гавани был английский шкипер, а лагеря имели эффективную организацию, и в них царил порядок. После некоторого колебания Гилберт предъявил свою жалованную грамоту, полученную от королевы, был принят достаточно учтиво своими соотечественниками, и другие рыбаки не возражали. Возможно, им понравился этот спектакль, и они не приняли его всерьез. Гилберт поднял королевский герб, провозгласил себя губернатором и землевладельцем под властью королевы, опубликовал примерный свод законов и сдал в аренду земли прибрежной зоны тем, кто за ней обратился. Он не производил никаких выплат, только раздавал обещания будущего покровительства за продовольствие, которое он реквизировал. Это официальное вступление во владение не имело никакого – или очень небольшое – практического значения для жизни в лагерях на протяжении нескольких лет, но никто всерьез не оспаривал его, и Ньюфаундленд стал первым английским владением в Новом Свете.