Эра великих географических открытий. История европейских морских экспедиций к неизведанным континентам в XV—XVII веках

Торговля между Англией и Россией так и не выросла сильно в XVI в., несмотря на хорошее начало. Московская компания, образованная для ее осуществления, вскоре столкнулась с трудностями. Путешествие в Россию было слишком долгим и трудным, а риски были слишком большими. Но это не умаляет успех Ченслора. Его плавание было одним из больших первооткрывательских плаваний англичан, но оно мало способствовало решению проблемы нахождения северо-восточного пути в Китай. Последующие попытки найти этот путь совершали капитаны, находившиеся на службе компании, а ближе к концу этого века – ряд голландских исследователей, из которых самыми выдающимися были Линсхотен, уже знаменитый своим знанием Востока, и Виллем Баренц (Барентозан), который в 1596 г. открыл остров Медвежий и Шпицберген[63], а оттуда поплыл на восток к архипелагу Новая Земля, где ему пришлось перезимовать в доме, построенном из плавника – леса, прибитого к берегу. Эта первая зима, проведенная в полной полярной темноте, была суровым испытанием, но люди Баренца сумели выжить (из семнадцати зимовавших умерли двое), питаясь мясом медведей и песцов. Почти все болели цингой. Они с огромным трудом возвратились в Амстердам в 1597 г.[64] На протяжении многих лет Новая Земля, остров Вайгач и устье реки Оби, впадающей в Карское море, представляли собой самую дальнюю полярную границу на востоке. Льды останавливали все дальнейшее продвижение. Голландцы продолжали поиски до 1624 г., но их плавания в результате помогли лишь сбору информации о Шпицбергене, Новой Земле и северном побережье России. Эти знания были полезны на самом деле не для торговцев пряностями, а для китобойных судов. И английская Московская компания, и различные голландские концерны были заинтересованы в китовом промысле. Неуклонному развитию арктической ловли китов в конце XVI в. – начале XVII в. и созданию процветающего Тгаапкокегу — большого, хоть и примитивного, предприятия по производству китового жира в Смеренбурге на Шпицбергене во многом способствовали сообщения искателей северо-восточного прохода в Китай[65].

Точные знания об арктических морях и береговой линии стало возможно получить только сравнительно недавно с помощью самолетов и ледоколов[66]. Плавания, совершенные в XVI–XVII вв. в поисках прохода на северо-восток или северо-запад, полные фантазий, смелые и все более исчерпывающие, все потерпели неудачу[67], но неудачу лишь в плане достижения прямой цели. Они сильно расширили географические знания, обогатили опыт судовождения и прибавили мореплавателям уверенности. Те, кто принимал в них участие – а в их число входили некоторые самые лучшие моряки того времени, – нашли новые земли и открыли новую торговлю, которую их преемники развили и использовали.

Глава 13 Рыболовство, торговля мехами и создание колоний

В конце XVI в., как и в его начале, единственными колониями в Америках были колонии Испании и ее вассала – Португалии. Никакие другие европейцы не добились ничего в плане основания постоянных поселений. Немногие из них рассматривали подобную возможность как стоящую усилий. Опыт войны с Испанией в водах Америки, однако, привел голландцев, англичан, французов – по крайней мере, тех немногих среди них, которые были заинтересованы в Америке, – к одному выводу: только путем создания постоянных поселений они могут обеспечить себе стабильную долю прибылей в Новом Свете. Явно не было надежды заставить испанское правительство разрешить регулярную торговлю с занятыми частями Америки. Все открытые попытки военным путем отнять у Испании колонизированную американскую территорию провалились. В мирное время нельзя было ожидать, что серьезные инвесторы будут регулярно финансировать контрабандные предприятия, а еще меньше – пиратство. Единственным решением – но не уступкой притязаниям Испании на монополию – для государств Северной Европы казались захват и колонизация незанятых территорий в Америке, где можно было бы добывать серебро, валить лес и выращивать для себя сахарный тростник. Стратегические и коммерческие соображения указывали в этом же направлении. Нужно было найти выход из невыносимого положения – ситуации, в которой Испания благодаря монополии на американские сокровища и восточную торговлю могла, очевидно, финансировать войну в любом месте в Европе и вмешиваться во внутренние дела любого европейского государства. Если – как надеялись англичане – будет найден северный путь на Восток, который сделает старый путь в обход мыса Доброй Надежды невыгодным и ненужным, то колонии в Америке понадобятся как перевалочные пункты. А если – как считали большинство голландцев и некоторые англичане – война с Испанией будет постоянной и неизбежной составляющей протестантской политики, то тогда американские поселения все равно могут оказаться ценными как базы, с которых можно будет оказывать постоянный нажим на источники благосостояния Испании и конвои, которые доставляли ей ее богатства из Америки.