Эра великих географических открытий. История европейских морских экспедиций к неизведанным континентам в XV—XVII веках

«Сахарные» колонии в Вест-Индии были идеально приспособлены к экономической концепции империи, воплощенной в этих законодательных актах. К 1660 г. растущая промышленная и торговая активность в Англии поглотила большую часть сельскохозяйственных безработных, которые существовали еще полвека раньше. На людей был спрос. Давнее желание избавиться от лишнего населения уступило место совершенно противоположному – страху перед снижением его численности. Для теоретиков меркантилизма идеальной колонией была та, где небольшое число английских плантаторов руководили бы большой армией сельскохозяйственных рабочих неанглийского происхождения, производивших тропические товары. Трудовые ресурсы сами по себе были предметом торговли в торговой системе. Когда португальцы вернули себе свое место в невольничьих фортах в Анголе в 1648 г. и Бразилии в 1654 г., англичане в тесном союзе с ними обеспечили себе свои права на торговлю. Спустя десять лет они довели до конца это дипломатическое преимущество с помощью военно-морской агрессии и захватили голландские невольничьи бараки на острове Горе и на побережье мыса Доброй Надежды. Для эксплуатации этих источников рабов в 1660 г. была дарована привилегированная монополия концерну, который позднее – в 1672 г. – стал известен как Королевская Африканская компания. Эта компания не была успешной в финансовом отношении – как и большинство таких организаций, она была обманута своими же служащими, – но ее неспособность поставлять рабов в достаточных количествах была более чем компенсирована деятельностью английских контрабандистов. Прибыли от торговли рабами и сахаром оправдывали законодательную заботу, которой они не были обойдены. Несмотря на свои неоднократные протесты против ограничений и монополий, жители Вест-Индии богатели, а купцы, которые возили им товары, богатели еще больше. В конце XVII в. Вест-Индия давала 9 % всего английского импорта против 8 % ввоза из материковых колоний; вест-индские колонии забирали больше английского экспорта, чем материковые (4 % против менее чем 4 %), и обеспечивали 7 % общего торгового оборота Англии против 6 %, приходящихся на материковые колонии. Их ценность оказалась такой большой и продолжительной, что даже Адам Смит – не сторонник колоний вообще – вынужден был признать спустя три четверти века, что «прибыли от сахарных плантаций в любой из наших колоний в Вест-Индии обычно значительно больше прибылей от выращивания любой другой культуры, известной в Европе или Америке».