Читаем Эра великих географических открытий. История европейских морских экспедиций к неизведанным континентам в XV—XVII веках полностью

Среди завезенных товарных культур сахарный тростник был самым важным. Экономическая и общественная революции, последовавшие за его появлением, были уже нами рассмотрены. Он имел косвенное влияние на распространение пищевых культур, так как хозяева сахарных плантаций ввозили рабов, а корабли, их привозившие, также привозили и некоторые растения, которыми их кормили. Невольничьи суда запасались в Западной Африке провизией, главным образом ямсом, который обеспечивал всех дешевой и обильной крахмалистой едой с отличной сохраняемостью. В Новом Свете есть один местный вид ямса – индейский ямс (Dio-score a trifida), но, хотя его клубни имеют отличный вкус, они маленькие, и растения не очень урожайные. Гораздо более крупный и грубый гвинейский ямс (D. rotundata и D. cayenensts) прибыл из Африки в Вест-Индию в самом начале торговли рабами и быстро там освоился. Овьедо описывает этот ямс под названием ппате как недавно появившийся на Эспаньоле и пишет, что его выращивали и ели в основном негры. В конце XVII в. его вытеснил более крупный ямс лучшего качества dioscorea alata, который завезли из Индии в Западную Африку, а оттуда – в Америку. У этого более крупного ямса правильное название. Он дает огромные клубни весом иногда более 100 фунтов (1 фунт = 453,6 г. – Пер.). Выращивание ямса хоть и трудоемкое занятие, но не сложное на хорошей почве; а так как обычно у растения клубни уходят глубоко в землю, это дает им защиту от роющих свиней. Без этих завезенных высокоурожайных корнеплодов прокормить огромные армии рабов на сахарных плантациях Вест-Индии было бы невозможно, и в настоящее время крестьяне – потомки рабов – во многом рассчитывают на них.

Европейцы, которые эмигрировали в Новый Свет, взяв с собой инструменты, семена и домашних животных, основывали свои фермы не на целине. Почти везде они находили так или иначе обработанную почву, пусть даже нечасто встречавшуюся и элементарно обработанную, а в благоприятных регионах, как мы уже видели, они видели сложные и продуктивные системы выращивания культурных растений. Некоторые из этих культур были местного происхождения, другие, вероятно, были завезены сюда в более далекие времена, быть может, через Тихий океан. Все они были незнакомы европейцам, но иммигранты-европейцы приняли многие из них, сначала покупая их путем бартера или получая их в качестве дани, а затем начали их выращивать сами, или для них их выращивали на их собственных фермах или в усадьбах. Африканские иммигранты-рабы их тоже приняли, потому что зачастую у них не было выбора. Маниок (manihot esculenta) был среди первых таких культур. И сладкая, и горькая его разновидности росли и по сей день растут в Вест-Индии и на северо-востоке Южной Америки. Сладкий маниок варят или пекут и едят как овощ – очень пресный овощ. Горький маниок трут на терке, промывают, давят под прессом и либо делают из нее хлеб, либо жарят как gharri. Открытие способа удалять ядовитый сок из этого корнеплода для первобытных людей, вероятно, было событием первостепенной важности. Васкес де Эспиноса и Овьедо описали этот процесс – медленный и трудоемкий. Испанские колонисты на островах ели хлеб из маниока, когда не могли достать ничего лучшего, и регулярно делали запасы маниока для своих кораблей, потому что он хорошо хранится. Как еда он хуже ямса и еще хуже, чем картофель, но зато дает высокий урожай, не требует много внимания и хорошо растет на бедных и безводных почвах, где мало что еще может расти. По этим причинам это внешне привлекательная культура для примитивного крестьянского хозяйства, особенно там, где хорошей земли мало и где случаются долгие периоды засухи. Как именно маниок попал в Старый Свет – неизвестно; вероятно, это дело рук португальских работорговцев. Он стал главной выращиваемой культурой во многих регионах Западной Африки и основной пищей тамошней бедноты. Становясь все менее популярным в Америках, маниок постепенно расширяет ареал своего возделывания в Старом Свете и, вероятно, является фактором, способствующим распространению эрозии почв.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии