Эра великих географических открытий. История европейских морских экспедиций к неизведанным континентам в XV—XVII веках

В Вест-Индии уверенный оптимизм Колумба оказался в этом отношении оправданным. Араваки были мирным народом, и у испанцев было лишь несколько встреч позже с более свирепыми, хотя и такими же первобытными, карибами[18]. До тех пор пока другие европейцы не начали оспаривать монополию испанцев, в Новом Свете им не были нужны тяжеловооруженные корабли. Однако на Востоке все иллюзии, которые могли питать португальцы относительно мирного и выгодного приема, быстро рассеялись. Из сообщений Перу Ковиляна и других путешественников стало известно, что Великое ханство, о котором писал Марко Поло, давно уже исчезло; что «пресвитер Иоанн» был далеким и находившимся в трудном положении христианским правителем – но еретиком! – правившим в глубинных районах Восточной Африки; и что угрожающее влияние ислама растет и быстро распространяется по берегам Индийского океана. Первое путешествие Васко да Гамы подтвердило враждебное присутствие правителей-мусульман или мусульман-торговцев во всех гаванях, в которые заходили его корабли. Первая флотилия да Гамы имела 20 пушек на 3 кораблях – достаточное количество для защиты и официальной демонстрации силы. Его вторая экспедиция и предшествовавшая ей экспедиция Кабрала состояли из сильных флотилий, на борту которых было большое количество солдат и грозного оружия. Португальцы использовали свою силу оружия не только для самообороны, но и как ответную меру на реальный или воображаемый ущерб, как демонстрацию силы, чтобы принудить принимающую индийскую сторону к торговле, а вскоре – и для прямой агрессии. Не всегда и не везде им сопутствовал успех; они понесли серьезные потери от египетско-гуджаратского флота вблизи берегов тамильского государства Чола в 1508 г., но в целом под умелым командованием они могли нанести поражение на море любому флоту, который восточные владыки могли послать против них. Своим успехом они обязаны главным образом крепкой конструкции своих кораблей, физическому и моральному воздействию огнестрельного оружия, которое они привезли с собой, и умному тактическому использованию этих преимуществ. Пушки и порох действительно не были монополией европейцев, и в XV в. они не были более высоко развиты в Европе, чем в некоторых регионах на Востоке, особенно в Османской империи, как выяснили на себе последние защитники Константинополя в 1453 г. Однако пушки в качестве главной составляющей вооружения кораблей первыми стали использовать западные европейцы, что дало им преимущество на море на Востоке, которое длилось до недавних времен.

Ведение боевых действий на море в позднем Средневековье означало в основном взятие судна на абордаж и проникновение на него. Нападавший стремился привести свой корабль в прямое соприкосновение с вражеским кораблем, схватить и прочно удерживать его с помощью абордажных крючьев и линей в таком положении, чтобы его люди могли перепрыгнуть через борт в самой низкой точке на шкафут и подавить сопротивление в рукопашном бою. С платформ – боевых марсов на топах мачт и с баковых судовых надстроек – лучники и аркебузиры на последнем этапе подхода к вражескому кораблю стреляли в защищавшихся, чтобы рассеять их и заставить сидеть в укрытиях. С имевшимся в его распоряжении оружием нападавший не мог причинить большого вреда вражескому кораблю, за исключением применения огня. В морских сражениях иногда применяли огонь, особенно в Леванте, бросая пыжи из пылающей пакли или другие горючие снаряды на борт вражеского корабля. Или же, стоя борт о борт, можно было обрубить вражеский такелаж, орудуя с нок-реи. Однако в большинстве морских сражений цель нападавшего состояла скорее в том, чтобы захватить, нежели уничтожить; и если его численного превосходства в вооруженных людях было достаточно для этой цели, то в его интересах было сохранить вражеский корабль в целости, по крайней мере пока не будет подавлено сопротивление и не начнется его разграбление.