Эра войны. Эра легенд

Гиффорд сжал кулаки от гнева и горя. Он ненавидел самого себя, богов, людей, фрэев, стервятников, деревню и в особенности – проклятую кучу навоза, лежащую прямо перед ним. По его щекам текли слезы.

– Я люблю тебя, Фоан, – произнес он, словно вознося молитву.

А потом что есть силы хлопнул в ладоши.

Поленница не загорелась.

Зато развалины Пердифа полыхнули и взлетели на воздух.

Глава 23 В Кайпе

Некоторые события, например, рождение или смерть, мы видим совершенно ясно, поскольку они имеют для нас большое значение. А некоторые события мы оставляем без внимания, потому что на первый взгляд они кажутся нам незначительными, и только потом, оглядываясь назад, понимаем, насколько они были важны для нас.

«Книга Брин»

Солнце уже клонилось к закату, когда Рэйт постучался в дверь Кайпа. На сей раз он был не один: рядом с ним стояли Мойя и Малькольм. Оконце открылось. Часовой недовольно оглядел незваных гостей.

– Порик, отворяй, – приказала Мойя.

Стражник перевел взгляд на Рэйта.

– Э-э… я…

– Живо открой ворота, или я вгоню стрелу тебе в череп.

Часовой моргнул. Оконце захлопнулось; огромные бронзовые створки медленно открылись.

Порик оказался на удивление низкорослым фрэем с белесыми волосами. Он обитал в сторожке, заваленной грязными мисками, пустыми кружками и опилками. На столе аккуратными рядами стояли деревянные фигурки животных. Часовой со страхом и негодованием глазел на Рэйта.

– Да ты не бойся, – успокоил его Малькольм. – У Рэйта сломана рука. Ему не так-то просто будет тебя придушить.

– Непросто, – подтвердил дьюриец. – Но вполне возможно.

Порик вытаращил глаза и невольно поднес руку к горлу. В другое время Рэйт бы улыбнулся, но сейчас у него было слишком мрачное настроение. Он ничего не имел против стражника: фрэй всего лишь делал свое дело. Видимо, кто-то приказал ему впускать Рэйта только на официальные собрания. Чтобы наконец увидеться с Персефоной, Рэйт решил прибегнуть к помощи Мойи. Сури, недолюбливавшая Нифрона, с радостью ухватилась бы за возможность «повеселиться», однако Рэйт не хотел поднимать шум, пока точно не узнает, что происходит. Мойя – Щит Персефоны, никто не запретит ей проводить его к кинигу. А если Нифрон все-таки попытается чинить препоны, вот тогда можно будет обратиться к Сури.

– Осторожно, вон та ступенька разваливается. Обычно я просто ее перепрыгиваю, – предупредила его воительница.

Мойя не поверила, что Нифрон специально не пускает Рэйта к Персефоне, однако не смогла найти убедительную причину, почему киниг отказывается с ним встречаться. При обычных обстоятельствах она спросила бы разрешения у Персефоны, прежде чем приводить к ней Рэйта, но нынешние обстоятельства были далеки от обычных. Началась война, Рэйт ранен, Персефона прошлой ночью едва не погибла. Времени становилось все меньше и меньше, и когда Рэйт спросил Мойю: «А что бы ты почувствовала, если бы Тэкчин лежал при смерти, а тебя бы к нему не пустили?» – она тут же согласилась помочь.

Миновав семь лестничных пролетов, они оказались на самом верху Кайпа. Здесь было промозгло и пусто. Алон-Рист мог по праву считаться олицетворением красоты и удобства, однако в Кайпе оказалось еще неуютнее, чем в Дьюрии. Несмотря на холод, голод и пронизывающий ветер, соплеменники Рэйта пели песни и танцевали, всюду разносился детский смех. В Кайпе же стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь эхом шагов.

– Мы перенесли Персефону в Обитель, – пояснила Мойя. – Когда-то там жил Алон-Рист – тот самый, в честь которого назван город. Он был единственным фэйном из племени инстарья, поэтому здешние фрэи его боготворят. Алон-Рист правил всего пять лет, пока не погиб в битве. Его покои так и оставили в неприкосновенности. – Она оглянулась. – Ты лучше ничего не трогай. Фрэи здесь над каждой пылинкой трясутся.

Если я увижу, что с Персефоной дурно обращаются, я все тут разнесу.

Перед дверями стояли знакомые охранники: Григор, Эрес и Тэкчин. Они играли в камни, и Тэкчин явно выигрывал.

– Я только тебя попросила постоять на страже, – возмущенно воскликнула Мойя, обращаясь к Тэкчину.

– Мне стало скучно, – ответил тот. – Я же не умею вырезать фигурки из дерева, как Порик, так что мне оставалось только грызть ногти от скуки.

– Мы не могли этого допустить, – добавил Григор.

– Вот уж спасибо, – съязвила Мойя, но потом, смягчившись, поцеловала Тэкчина. – Ты очень меня выручил.

Смущенный фрэй повернулся к Рэйту.

– Я смотрю, ты заработал пару царапин? – спросил он, указав на его руку.

– Не смог найти общий язык с великаном, – ответил дьюриец, бросив косой взгляд на Григора, подпирающего макушкой потолок.

– Да эти грэнморы просто скоты, – заявил Григор. – Только и умеют, что отрывать рхунам головы.