Еретик. Книга 3

Женщина ахнула от испуга и замерла, словно вкопанная. Ей поистине показалось, что кто-то говорит с нею. Кто-то, кто беспокоится и заранее скорбит о судьбе… чьей? Ренара? Или таинственного хромого чужака?

– Вивьен… – прошептала Элиза, зажмурившись.

Торопись! – вновь прошелестел в ответ ветер. Элиза даже не хотела знать, кажется ей, или нет. Опасения множились в ее разуме. Не став тратить время на то, чтобы строить догадки, она спешно миновала опушку леса. Ей хотелось поскорее встретиться с Ренаром. И удостовериться, что он жив.

***

Тяжело дыша, Ансель смотрел на бывшего ученика со смесью торжества справедливости и искреннего сожаления. Он не хотел, чтобы все так закончилось. Он никому этого не желал.

Бездыханный Ренар – с неестественно вывалившимся языком – теперь лежал на земле. Когда тело бывшего ученика перестало дергаться в петле, Ансель подождал еще немного, прежде чем выпустить перекинутую через толстую ветвь веревку из рук. Как только он это сделал, Ренар рухнул на землю безвольной куклой. Он не дышал.

Ансель продолжал стоять и смотреть на него в ожидании. Он сам не знал, чего ждал. Сердце его бешено колотилось в груди. Руки подрагивали от напряжения и страха, который он испытал, когда Ренар забился в попытке освободиться из петли. В тот момент Анселя захлестнули сомнения, душу затопил непрекращающийся ужас, но веревку из рук он не выпустил.

Теперь же, глядя на то, что сделал, Ансель чувствовал, что дрожит. Тело Ренара застыло и не подавало признаков жизни. Петля ослабла, хотя все еще была затянута достаточно туго и, казалось, не пропустила бы воздух, даже если б Ренар попытался вздохнуть.

Все кончено. Его больше нет, – спокойным, непривычно холодным тоном проговорил Гийом.

Ансель еще сильнее содрогнулся от рыданий. Слезы искренней боли и горя заструились по его щекам, но он также чувствовал и благоговейный трепет: именно сейчас душа Ренара у него на глазах освобождалась из своей темницы, чтобы затем вернуться снова, но, на этот раз – с надеждой на искупление.

– Я успел вовремя. Теперь… – Ансель всхлипнул. – Теперь его можно спасти. Господи, избавь его в следующий раз от пут инквизиции, не дай встать на неверный путь. Направь его душу, помоги искупить грехи этой жизни, молю тебя.

Ансель, не отрываясь, смотрел на мертвеца. Казалось, что часть жизни еще теплится в нем, но Ансель знал, что это ненадолго. Ему живо вспомнилась молельня в Кантелё и взгляд умирающего Гийома. Вспомнилось то, каким он видел Вивьена, когда того вели не казнь.

Ансель закрыл глаза и принялся истово сквозь слезы молить Господа защитить души этих людей.

– Я слаб и грешен, Боже, – покачал головой он, заканчивая свою молитву вслух. – Я не смог их уберечь, но Тебе это под силу…

Что-то в облике Ренара будто изменилось, и Ансель прекрасно понимал, что. Душа освободилась от тела окончательно. Обрела новый шанс.

Ты это сделал, – произнес голос Гийома, и нельзя было угадать точно, одобряет он поступок своего учителя, или осуждает его. Так или иначе, больше он не говорил ничего.

Лесная поляна погрузилась в тишину. Ансель стоял, не шевелясь и не в силах уйти. Он, казалось, даже не дышал, чтобы не нарушать благоговейное безмолвие. Однако в этой тишине он почти сразу расслышал какой-то легкий звон и постукивание.

Обернувшись на звук, Ансель пригляделся и увидел его источник: это ветер, обдувая деревья, раскачивал развешанные в нескольких местах вокруг поляны странные вещицы. Подвески из камушков, обтрепанных перьев, деревянных бусин и нитей.

«Обереги» – растерянно подумал Ансель. И вздрогнул в следующее мгновение, пронзенный воспоминанием.

«Обереги. Подарки язычницы Элизы».

Ансель резко обернулся, посмотрев на дом. Над крыльцом был вырезан какой-то рунический символ. Метнувшись в сторону, Ансель перевел взгляд на тело Ренара, на расставленные по поляне пни, на тропинку, ведущую к выходу из леса.

«Элиза…» – мысль об этой девушке почему-то вызвала страх. Как могло так случиться, что здесь развешены такие же обереги, как те, что Элиза делала для мертвого графа? Ведь не может быть такого совпадения!

«Ты убил его!»

Слова Элизы, сказанные много лет назад, словно вновь зазвучали меж ветвями деревьев. На тропинке послышались чьи-то легкие торопливые шаги. Ансель начал медленно пятиться, ожидая вот-вот увидеть хозяйку этой поляны, но вдруг не выдержал и бросился в противоположную сторону, в лес. Не думая о шуме, с которым продирался сквозь еловые ветви, почти не замечая собственной хромоты, он несся сквозь лес, пока вдруг не запнулся, пронзенный резкой болью в и без того хромой ноге. Опустив взгляд, Ансель увидел самодельный капкан, острые створки которого сомкнулись на его голени. Из глубоких порезов сразу засочилась кровь.

Пока осознание сильной боли не успело сбить его с толку, Ансель с поражающей его самого силой разжал капкан и выдернул из него ногу, ободрав кожу вокруг порезов. На перевязку не было времени.

«Убраться отсюда как можно дальше, пока еще могу идти».