Эркюль Пуаро

– Пойдемте, mon vieux, желудок требует. Я считаю, сейчас самое время подкрепиться простой, но сытной пищей. Ну, скажем, omelette aux champignons, sole à la Normande[118], сыр Пор-Салю и красное вино. А какое бы вино вы предпочли?

Фурнье взглянул на часы.

– Верно, – сказал он. – Уже час дня. Пока я разговаривал с этим животным...

И он зло посмотрел на швейцара. Пуаро поддержал старика улыбкой.

– Все понятно, – сказал Пуаро. – Эта безымянная леди была ни высока – ни низка, ни блондинка – ни брюнетка, ни толстая – ни худая. Но, по крайней мере, вы хоть можете нам сказать, была ли она шикарная?

– Шикарная? – спросил Жорж, в недоумении глядя на Пуаро.

– Я все понял, – сказал Пуаро. – Она была шикарной женщиной. И у меня есть мысль, друг мой, она превосходно выглядела бы в купальном костюме.

– В купальном костюме? – переспросил Жорж. – А при чем здесь купальный костюм?

– А уж это мое собственное мнение. Хорошенькая женщина выглядит еще более привлекательной в купальном костюме. Вы со мной согласны? Посмотрите-ка сюда.

И он передал старику фотографию из журнала «Скетч». На минуту воцарилось молчание. Старик чуть заметно вздрогнул.

– Так вы согласны со мной или нет? – спросил Пуаро.

– Они очень мило выглядят, эти двое, – ответил старик, возвращая фотографию Пуаро. – И если бы на них вообще ничего не было надето, то было бы почти то же самое.

– А это от того, – сказал Пуаро, – что в наше время уже установлено благотворное влияние солнечных лучей на кожу человека. Очень ценное открытие.

Жорж хрипло хихикнул и поспешил уйти. Пуаро и Фурнье вышли на улицу, залитую солнцем.

Пуаро заказал завтрак и показал Фурнье свою добычу – маленькую черную записную книжечку. Фурнье обрадовался, хотя не мог скрыть раздражения против Элизы.

– Не судите ее строго, – сказал Пуаро. – Все это естественно, вполне естественно. Полиция! Это слово всегда пугает людей, подобных Элизе. Они безотчетно связывают его с неприятностями, и это повсюду, во всех странах.

– Вот в этом у вас преимущество, – сказал Фурнье. – При частном расследовании из свидетеля можно вытянуть куда больше. Но тут есть и оборотная сторона медали. В наших руках официальные протоколы и вся машина огромной организации.

– Так давайте работать вместе в согласии, – улыбаясь, сказал Пуаро. – А омлет восхитительный.

В перерыве между омлетом и рыбой Фурнье перелистал странички книжки и кое-что списал в свой блокнот. Потом посмотрел на Пуаро и спросил:

– А вы это все прочитали? Да?

– Нет, только бегло взглянул. Разрешите?

Фурнье передал ему книжку. Подали сыр. Пуаро положил книжку на стол. Глаза их встретились.

– Тут есть любопытные записи, – начал Фурнье.

– Пять, – сказал Пуаро.

– Да, согласен. Пять.

Фурнье начал читать переписанные в свой блокнот записи:

«CL-52. Супруга английского лорда. Муж.

RT-362. Врач. Харли-стрит.

MR-24. Поддельные антикварные вещи.

XVB-724. Англичанин. Растрата.

GF-45. Попытка убийства. Англичанин».

– Прекрасно, друг мой, – сказал Пуаро. – Из всех записей в этой книжечке именно эти пять кажутся мне связанными с пассажирами самолета. Давайте рассмотрим каждую.

– «Супруга английского лорда. Муж», – начал Фурнье. – Это может быть отнесено к леди Хорбери. Как я понял, она заядлая картежница. И, вероятнее всего, могла взять деньги у Жизели. Слово «муж» может иметь одно, или даже два, значения. Первое: долги своей жены должен был покрыть муж. Второе: Жизель знала какой-то секрет леди Хорбери и в случае неуплаты долга угрожала открыть его мужу.

– Совершенно верно, – сказал Пуаро. – Любая из этих альтернатив вполне подходит. Мне же более правдоподобной кажется вторая, и я готов поспорить, что женщиной, навестившей Жизель перед ее отлетом в Англию, была леди Хорбери.

– Ах, так вы думаете, это была она?

– Да. Мне кажется, и вы со мной согласны. У этого швейцара есть некоторая склонность к рыцарству. А его упорная забывчивость наводит на размышления. Леди Хорбери необыкновенно привлекательна. Вы обратили внимание, как он вздрогнул, когда я показал ему фотографию этой леди в купальном костюме? Да, в тот вечер у Жизели была леди Хорбери.

– Она ведь приехала в Париж из Ле-Пине следом за Жизелью, – медленно сказал Фурнье. – Видимо, леди в отчаянном положении.

– Да, да. Это тоже вполне вероятно.

Фурнье посмотрел на него испытующим взглядом.

– Но ведь это противоречит вашей идее, не так ли?

– Друг мой, мы уже раз столкнулись с таким явлением, когда улика была направлена совсем не на того человека. И я пока в растерянности. Улика не может быть ложной, но все же...

– А вы не хотите рассказать мне о ваших предположениях, мосье Пуаро?

– Нет. Ведь я могу ошибиться, могу сделать неправильный вывод. И тем самым увести и вас в сторону. Нет, пусть лучше каждый нащупывает свой собственный путь. Но продолжим разбор записей.