Эркюль Пуаро

В этот момент они входили в отель, где остановился Пуаро. Взглянув на предмет, лежавший на столе в холле, Фурнье вдруг вспомнил об утреннем разговоре с Пуаро.

– Я не успел поблагодарить вас за то, что вы привлекли мое внимание к тому промаху, который я допустил, – сказал он. – С моей стороны, совершенно непростительно было забыть о флейте доктора Брайанта. Хотя я его всерьез не подозреваю.

– Не подозреваете?

– Нет. Он показался мне совсем не из тех, кто...

Человек, стоявший возле конторки клерка, вдруг обернулся. В руке он держал футляр от флейты. Увидев Пуаро, он расплылся в широкой улыбке. Пуаро пошел ему навстречу, а Фурнье предусмотрительно отошел подальше, чтобы Брайант не мог его заметить.

Пуаро и Брайант пожали друг другу руки. Женщина, стоящая рядом с Брайантом, быстро повернулась и направилась к лифту. Пуаро не смог ее как следует рассмотреть.

– Итак, мосье доктор, ваши пациенты, значит, как-то обходятся без вас?

Доктор Брайант улыбнулся. Он выглядел уставшим, но до странности спокойным. Они молча подошли к бару.

– У меня больше нет пациентов, – наконец сказал доктор. – Не хотите ли стаканчик шерри, мосье Пуаро? Или чего-нибудь еще?

– Благодарю вас.

Они сели, доктор сделал заказ.

– Да, теперь у меня больше нет пациентов. Я уволился со службы.

– Чем вызвано такое внезапное решение?

– Не такое уж оно и внезапное.

Он помолчал, пока официант ставил на стол рюмки. Потом поднял бокал и сказал:

– Я вынужден был уйти по собственному желанию, ибо не хотел, чтобы меня вообще вычеркнули из списков врачей. – Говорил он тихим, каким-то отрешенным голосом. – У каждого в жизни наступает когда-нибудь поворотный момент, мосье Пуаро. Когда стоишь на перекрестке дорог, нужно выбрать одну из них. Я очень люблю свою профессию, и мне жаль, очень жаль с ней расставаться. Но что поделаешь? Ничего другого не оставалось. От этого, мосье Пуаро, зависело человеческое счастье.

Пуаро молчал. Он ждал.

– Все дело в женщине, – продолжал Брайант. – Это одна из моих пациенток, я горячо люблю ее. Но она замужем, а муж причиняет ей одни страдания. Он наркоман. Будь вы врачом, мосье Пуаро, вы поняли бы, что это значит. У нее нет собственного капитала, поэтому она не может от него уйти. Долгое время я не мог решиться, но теперь сделал выбор. Мы уезжаем в Кению, собираемся начать там новую жизнь. Я надеюсь, она наконец-то обретет немного счастья. Слишком много она страдала...

– Я вас понимаю, – сказал Пуаро и, помолчав некоторое время, добавил – Я вижу, вы захватили с собой флейту.

Доктор Брайант улыбнулся.

– Эта флейта, мосье Пуаро, мой самый старинный друг... Если мои ожидания меня обманут, у меня останется музыка.

Он нежно дотронулся до футляра. Потом кивнул головой и встал. Пуаро тоже встал.

– Желаю вам счастья, мосье Брайант. И вам, и вашей избраннице.

Когда Фурнье снова подошел к Пуаро, тот был уже возле конторки клерка и заказывал телефонный разговор с Квебеком.

Глава 24 СЛОМАННЫЙ НОГОТЬ

– А вы опять за свое! – воскликнул Фурнье. – Вас все еще терзает мысль об этой наследнице состояния? Решительно, у вас идея фикс.

– Вовсе нет, – ответил Пуаро. – Но во всем должен быть порядок и метод. Сначала нужно закончить одно, а потом уже браться за другое.

Он оглянулся.

– Вот и мадемуазель Джейн. Может быть, вы начнете обедать без меня? Я приду, как только освобожусь.

Фурнье неохотно согласился и вместе с Джейн прошел в ресторан.

– Ну, и как? – с любопытством спросила Джейн. – Какова она из себя?

– Немного выше среднего роста, шатенка, цвет лица матовый, подбородок чуть выступает вперед.

– Вы рассказываете так, словно читаете приметы в паспорте, – сказала Джейн. – В моем вот, например, паспорте написаны просто оскорбительные вещи. Больше всего там слов «средний» и «обычный». Нос – средний, рот – обычный. А как еще можно описать рот? Лоб – обычный, подбородок – обычный.

– Зато глаза необычные, – сказал Фурнье.

– Нет, в паспорте записано: глаза – серые, значит, самые разобычные.

– А кто вам сказал, мадемуазель, что это обычный цвет? – спросил француз, облокотившись на стол.

Джейн засмеялась.

– Расскажите мне побольше об этой Анне Моризо. Она хорошенькая?

– Assez bien[133], – осторожно сказал Фурнье. – Но она не Моризо, а Ричардс, она замужем.

– А ее муж тоже здесь?

– Нет.

– А почему?

– Он где-то в Канаде или в Америке.

Фурнье стал рассказывать Джейн об Анне. Когда он уже заканчивал свое повествование, вошел Пуаро. Вид у него был несколько удрученный.

– Как дела, mon cher? – спросил Фурнье.

– Я разговаривал с директрисой, с самой сестрой Анжеликой. Знаете, эти трансатлантические переговоры просто чудо. Разговариваешь с человеком, находящимся на другом конце земного шара.

– А передача фотографий на расстоянии, разве это не чудо? Наука творит чудеса в наши дни. Так о чем же вы говорили?