Эркюль Пуаро

– Я сказал себе: «Отравленная стрела, да, она была использована, а вот трубка – нет». Тогда необходим какой-то другой предмет, приложив который к губам, можно было бы послать стрелу, не вызвав подозрений у окружающих. Я помню, как вы настаивали на описи абсолютно всех вещей пассажиров. Заново изучив этот список, я обратил внимание на то, что у леди Хорбери было два мундштука, а на столе перед Дюпонами лежало несколько курдских трубочек.

Мосье Фурнье замолчал и посмотрел на Пуаро. Пуаро не проронил ни слова.

– Обе эти вещи можно приложить к губам, не вызывая никакого подозрения у окружающих. Я ведь прав, не так ли?

Пуаро ответил не сразу.

– Вы на правильном пути, – наконец, сказал он. – Но продвиньтесь еще немного вперед. И не забывайте об осе.

– Об осе? Нет, здесь я вас не понимаю, откуда взялась эта оса?

– Не знаете? Так ведь я уже...

Он не закончил фразы, потому что раздался телефонный звонок. Пуаро снял трубку.

– Алло, алло. Доброе утро! Да, это я, Эркюль Пуаро... Это мэтр Тибо, – сказал он, повернувшись к Фурнье. – Да, да, конечно. Очень хорошо. А вы? Мосье Фурнье? Прекрасно. Да, он приехал. Он сейчас здесь.

Прикрыв трубку рукой, он сказал Фурнье:

– Мэтр Тибо пытался разыскать вас в Сюрте. Ему сказали, что вы уехали сюда ко мне. Поговорите лучше с ним сами. Он, видимо, чем-то взволнован.

Фурнье подошел к телефону.

– Алло! Да, Фурнье. Что? Что? Поистине, вы правы... Да, несомненно... Да... Я уверен, он приедет. Да, он сразу же приедет.

Он положил трубку и посмотрел на Пуаро:

– Это дочь. Дочь мадам Жизель.

– Что?

– Да, она приехала получить наследство.

– Откуда она приехала?

– Из Америки, как я понял со слов Тибо. Тибо назначил ей встречу на половину двенадцатого и просил, чтобы мы поскорее приехали к нему в контору.

– Ну, конечно, сию минуту едем... Я только напишу записку мадемуазель Грей.

И он написал:

«Произошли неожиданные обстоятельства, вынудившие меня срочно уехать. Если мосье Жан Дюпон позвонит или заедет, будьте с ним любезны. Говорите о пуговицах и носках, о погоде, но не касайтесь пока вопросов археологии. Он от вас без ума, но он ведь очень умный человек!

Au revoir[132],

Эркюль Пуаро».

– А теперь поспешим, друг мой, – сказал он, вставая. – Я это предвидел. Я ждал, что на сцену, наконец, выплывет призрачная фигура, о существовании которой я все время думал. Теперь уже скоро я сумею до конца решить эту загадку.

II

Мэтр Тибо встретил Пуаро и Фурнье чрезвычайно любезно и сразу же после обмена комплиментами приступил к обсуждению проблемы о наследстве мадам Жизель.

– Вчера я получил письмо, – сказал он. – А сегодня утром эта леди сама позвонила мне по телефону.

– Сколько лет мадемуазель Моризо?

– Мадемуазель Моризо, а, вернее, миссис Ричардс, ибо она замужем, ровно двадцать четыре года.

– Она имеет документы, подтверждающие ее личность? – спросил Фурнье.

– Конечно, конечно, – сказал Тибо, открывая папку, лежавшую на столе. – Начнем вот с этого.

Он вынул копию свидетельства о браке Жоржа Лемана и Мари Моризо, жителей Квебека. Здесь же находилось свидетельство о рождении Анны Моризо-Леман. Кроме этого в папке были еще какие-то документы и бумаги.

– Это проливает свет на молодые годы мадам Жизель, – сказал Фурнье.

Тибо кивнул.

– Насколько я мог понять из этих бумаг, – сказал он, – Мари Моризо была портнихой, когда встретила этого Лемана. Он, видимо, оказался негодяем и бросил ее вскоре после свадьбы. Тогда она снова взяла свою девичью фамилию. Ребенок был отдан на воспитание в приют святой Марии в Квебеке, там девочка и выросла. Затем Мари Моризо, или Мари Леман, покинула Квебек, возможно, с каким-то мужчиной, и поселилась во Франции. Время от времени она посылала в приют деньги, а затем отправила крупную сумму для вручения ее ребенку по достижении двадцати одного года. Несомненно, Мари Моризо или Леман, вела беспутный образ жизни. Наконец, она решила навсегда порвать с прошлым и начать новую жизнь.

– Каким образом Анна узнала о наследстве?

– Мы дали небольшое сообщение в прессе. Видимо, оно попалось на глаза директрисе приюта святой Марии, и она телеграфировала об этом миссис Ричардс, которая в это время находилась в Европе, но уже собиралась возвратиться в Америку.

– А кто такой ее муж – мистер Ричардс?

– Очевидно, американский канадец из Детройта, специалист по клиническим инструментам.

– Он был в Европе вместе со своей женой?

– Нет, он оставался в Америке.

– Может ли миссис Ричардс пролить какой-нибудь свет на причины убийства матери?

Адвокат покачал головой.

– Она ничего о ней не знает, хотя однажды директриса приюта назвала ей девичью фамилию матери, она ее запомнила.