Эркюль Пуаро

– Но что это значит? Какую выгоду кто-либо может извлечь из таких злодеяний, даже при самом извращенном воображении?

Пуаро одобрительно кивнул головой.

– Вы берете быка за рога, мистер Кларк, – сказал он.

– На данной стадии расследования, – ответил Кроум, – этим должен заниматься психиатр. Смею вас уверить, что я обладаю значительным опытом в расследовании маниакальных убийств, и мотивы таких преступлений обычно совершенно нелепы. Тут может играть роль желание выдвинуться, поразить общественное мнение, словом, из ничтожества стать чем-то.

– Неужели это правда, мосье Пуаро?

Кларк, очевидно, не совсем поверил инспектору и обратился к более пожилому человеку, и это явно не понравилось Кроуму, который сердито нахмурился.

– Чистейшая правда, – ответил мой друг.

– Как бы то ни было, такому человеку не удастся долго скрываться от преследования, – задумчиво проговорил Кларк.

– Vous croyez?[36] Но ведь они хитры, ces gens-là![37] Нельзя забывать, что такой маньяк обычно кажется неприметной личностью. Он принадлежит к тем людям, мимо которых мы проходим, не замечая их, а иногда даже смеемся над ними.

– Разрешите мне выяснить некоторые обстоятельства, мистер Кларк? – вмешался Кроум.

– Разумеется.

– Я полагаю, что вчера ваш брат был совершенно здоров и в своем обычном настроении? Он не получал никаких неожиданных писем? Ничто не тревожило его?

– Он был таким, как всегда.

– Значит, его ничто не огорчало, не беспокоило?

– Простите, инспектор, этого я не говорил. Мой брат постоянно был огорчен и обеспокоен. Это было его нормальное состояние.

– Почему?

– Вы, вероятно, не знаете, что его жена, леди Кларк, очень больна. Говоря между нами, у нее не поддающийся лечению рак, и она долго не протянет. Ее болезнь страшно угнетала моего брата. Сам я только недавно приехал с Востока и был поражен тем, как изменился брат!

Пуаро решил вставить вопрос.

– Мистер Кларк, – сказал он. – Допустим, что вашего брата нашли бы где-нибудь у подножия скалы убитым выстрелом из револьвера или что револьвер оказался бы около его трупа. Что бы вы прежде всего подумали?

– Откровенно говоря, я подумал бы, что это самоубийство.

– Encore![38] – воскликнул Пуаро.

– Что вы говорите?

– Некоторые факты повторяются, но ничего, не обращайте внимания.

– Во всяком случае это не самоубийство, – грубовато вмешался Кроум. – Итак, мистер Кларк, ваш брат имел обыкновение каждый вечер ходить на прогулку?

– Совершенно верно.

– Каждый вечер?

– Да. Разумеется, если не было дождя.

– Все ли в доме знали об этой привычке?

– Конечно.

– А за пределами дома?

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Мне неизвестно, например, знал ли об этом садовник.

– А в деревне?

– Строго говоря, здесь нет никакой деревни. Поблизости есть почта и несколько коттеджей, но нет ни деревни, ни лавок.

– Я полагаю, что если бы возле дома околачивался никому не известный человек, его легко заметили бы?

– Напротив. В августе целый поток неизвестных людей устремляется в эти края. Они ежедневно приезжают на машинах, автобусах или приходят пешком из Бриксхэма, Пейнтона и Торки. В Бродсендсе, это вон там, внизу, – он указал рукой, – очень популярный пляж, а Элбери Ков, помимо пляжа, славится своей живописностью, и там часто устраивают пикники. Шумят, мусорят... Вы не представляете себе, как здесь красиво и тихо в июне и в начале июля?

– Значит, вы не думаете, чтобы какой-нибудь незнакомец был бы замечен?

– Нет. Разве только, если бы он вел себя слишком уж странно.

– Этот человек не вел себя странно, – уверенно заявил Кроум. – Вы понимаете, мистер Кларк, что меня интересует: убийца должен был некоторое время следить за этим домом. Таким образом он узнал о привычке вашего брата совершать ежевечерние прогулки. Кстати, вчера сюда не приходили какие-либо незнакомые люди и не спрашивали сэра Кармайкла?

– Насколько я знаю, нет, но лучше спросить Деверила.

Он позвонил и задал этот вопрос вошедшему дворецкому.

– Нет, сэр, к сэру Кармайклу никто не приходил, и я не заметил, чтобы кто-нибудь слонялся возле дома. Служанки тоже никого не видели – я их спрашивал, – добавил дворецкий, немного подождав.

– Хорошо, Деверил, можете идти.

Дворецкий удалился, отступив перед дверью, чтобы пропустить молодую девушку. При ее появлении Франклин Кларк встал.

– Это мисс Грей, джентльмены, секретарь моего брата.

Я сразу обратил внимание на необычную скандинавскую красоту девушки, у нее были пепельные волосы, светло-серые глаза и прозрачная белая кожа, сквозь которую чуть проступал румянец. Такие краски можно встретить только у норвежек и шведок. На вид ей было лет двадцать семь, и она производила впечатление женщины не только красивой, но и деловой.

– Могу я чем-нибудь помочь вам? – спросила она садясь.

Кларк поставил перед ней чашку кофе, но от еды она отказалась.

– Вы в курсе корреспонденции сэра Кармайкла?

– Да. Она проходила через мои руки.

– Не получал ли он письма или несколько писем, подписанных буквами «Эй-Би-Си»?