Эркюль Пуаро

– Конечно, за этим я и пришла. – Мисс Бауэрс удобно устроилась в кресле. – Разумеется, мне было не совсем просто решить, как лучше поступить. Любая огласка неприемлема для семейства Ван Скайлер, и они полагаются на мое благоразумие, но обстоятельства сложились таким необычным образом, что у меня практически нет выбора. Когда вы ничего не найдете в каютах, вы, конечно, устроите личный досмотр пассажиров, и, когда в этом случае жемчуг найдут у меня, создастся совсем неловкое положение, и правда так или иначе выйдет наружу.

– Так какая же она, эта правда? Вы взяли жемчуг из каюты миссис Дойл?

– Ну конечно, нет, полковник Рейс. Взяла мисс Ван Скайлер.

– Мисс Ван Скайлер?

– Да. Понимаете, она не может удержаться и... берет чужие вещи. Особенно – драгоценности. Поэтому, собственно говоря, я всегда при ней. Только из-за этой ее слабости, а здоровье тут ни при чем. Я все время начеку, и сколько я с ней – ни разу не было никаких неприятностей. Просто за ней надо глядеть в оба. Взятые вещи она всегда прячет в одно и то же место – в чулки, поэтому я не знаю никаких трудностей, каждое утро я просто проверяю. При этом у меня чуткий сон, я сплю в соседней комнате, дверь всегда открыта, если мы останавливаемся в отеле, и я обычно слышу. Я иду к ней и отвожу ее обратно в постель. На пароходе, естественно, добавились трудности. Впрочем, ночью она обычно этого не делает. По сути дела, она прихватывает то, что другие забыли. А к жемчугу у нее всегда была слабость.

Мисс Бауэрс смолкла.

– Как вы обнаружили, что его взяли? – спросил Рейс.

– Утром нашла его в чулке. Конечно, я узнала его. Я часто видела его на миссис Дойл. И я пошла положить его обратно, надеясь, что миссис Дойл еще не встала и не спохватилась. А там уже стоял стюард, он сказал, что произошло убийство и никому нельзя входить. Я оказалась в форменном затруднении. Впрочем, я еще надеялась как-нибудь подбросить его в каюту, прежде чем заметят его пропажу. Поверьте, у меня было очень неспокойное утро, я просто не представляла, как лучше поступить. Видите ли, семейство Ван Скайлер – люди особые, избранные. Никоим образом нельзя допустить, чтобы это происшествие попало в газеты. Но в этом и нет надобности – правда?

Мисс Бауэрс была серьезно встревожена.

– Это зависит от обстоятельств, – уклончиво сказал полковник Рейс. – Но мы, конечно, постараемся пойти вам навстречу. А что говорит в таких случаях мисс Ван Скайлер?

– Она будет отрицать, разумеется. Она всегда отрицает. Говорит: какой-то подлец подбросил. Она в жизни не признается, что взяла чужое. Поэтому, если ее вовремя перехватить, она, как овечка, послушно идет в постель. Объясняет, что вышла посмотреть на луну. Или еще что-нибудь.

– Мисс Робсон знает об этом... м-м... недостатке?

– Не знает. Знает ее мать, а дочь такая бесхитростная, что мать сочла за лучшее не говорить. Я вполне справлялась с мисс Ван Скайлер, – заключила знающая свое дело мисс Бауэрс.

– Мы признательны вам, мадемуазель, что вы так своевременно пришли, – сказал Пуаро.

Мисс Бауэрс встала:

– Смею надеяться, я сделала как лучше.

– Будьте совершенно в этом уверены.

– Когда при этом еще случается убийство...

Полковник Рейс прервал ее. Его голос посуровел:

– Мисс Бауэрс, я должен задать вам вопрос и хочу, чтобы вы осознали, как важно ответить на него искренне. Мисс Ван Скайлер страдает душевным расстройством в форме клептомании. Она не обнаруживает никаких признаков мании убийства?

Мисс Бауэрс отвечала незамедлительно:

– Господь с вами! Ничего похожего, поверьте мне! Старая дама не обидит и мухи.

В ее ответе прозвучало столько убежденности, что говорить, казалось, было уже не о чем. Тем не менее Пуаро без нажима задал свой вопрос:

– Мисс Ван Скайлер страдает в какой-нибудь степени глухотой?

– Действительно страдает, мосье Пуаро. Не так, чтобы это было заметно, то есть в разговоре с ней вы бы этого не заметили. Зато она частенько не слышит, как входят в комнату. Или еще что-нибудь.

– Как вы думаете, она услышала бы движение в каюте миссис Дойл, это за стеной?

– Нет, не думаю. Ведь ее койка даже не у этой стены, а в другом углу каюты. Нет-нет, не думаю, чтобы она могла что-нибудь услышать.

– Благодарю вас, мисс Бауэрс.

– Вам, видимо, будет лучше вернуться в салон и ждать вместе с остальными, – сказал Рейс.

Открыв дверь, он проследил, как она спустилась по лестнице и вошла в салон. Потом закрыл дверь и вернулся к столу. Пуаро вертел в руках нитку жемчуга.

– Вот так, – объявил Рейс, – отличная реакция. У молодой женщины ясная и холодная голова, и, будь это в ее интересах, она бы нас и дальше вытерпела. Как же теперь быть с мисс Мари Ван Скайлер? Не думаю, что ее можно исключить из списка возможных подозреваемых. Она могла совершить убийство, чтобы завладеть этими камнями. Мы не можем верить сиделке на слово. Она будет из кожи лезть, защищая семейство Ван Скайлер.

Пуаро согласно кивнул. Его внимание было поглощено жемчугом: он перебирал зерна пальцами, подносил к глазам.