Эркюль Пуаро

– Конечно, правильные. Ведь я могла остановиться тогда, вы знаете. И я почти остановилась... Я могла сказать Саймону, что не в силах это продолжать, но... тогда... – Она оборвала себя, потом сказала: – Хотите узнать все с самого начала?

– Если вам самой хочется рассказать, мадемуазель.

– По-моему, хочется. На самом деле все очень просто. Мы с Саймоном любили друг друга...

За обыденностью высказывания, за легкостью ее тона он услышал эхо далеких голосов и продолжил:

– Только вам хватало этой любви, а ему – нет.

– Можно и так сказать. Хотя вы не совсем понимаете Саймона. Знаете, ему всегда хотелось денег. Он любит все, что доступно за деньги, – лошадей, яхты, спорт. Все это превосходные вещи, мужчины сходят по ним с ума, и ничего этого у него никогда не было. Он страшно простой, Саймон. Если он чего-то хочет, ему вынь и положь, как маленькому.

При этом ему и в голову не приходило жениться на богатой уродине. Он не такой. И когда мы встретились, все вроде бы пришло в порядок. Единственно мы не представляли, когда сможем пожениться. У него была вполне приличная работа, но он ее потерял. В общем-то по собственной вине: как-то он там попробовал схитрить и сразу попался. Не думаю, что он сознательно пошел на преступление. Просто он считал, что в Сити все так поступают.

У слушателя дрогнуло лицо, но прерывать ее он не стал.

– Что-то надо было делать, и тут я вспомнила о Линнет с ее новой усадьбой – и кинулась к ней. Я любила Линнет, мосье Пуаро. Правда, любила. Она была моей лучшей подругой. У меня мысли такой не было, что мы можем не поделить чего-нибудь. Тогда я думала: «Как удачно, что она богатая». Наши дела с Саймоном могли сильно поправиться, если она даст ему работу. И она так хорошо отнеслась к этому, велела привезти и показать Саймона. Примерно тогда вы видели нас вечером в ресторане «У тетушки». Мы устроили гулянку, хотя нам было это не по карману.

Помолчав, она вздохнула и продолжала:

– Я сейчас хочу вам сказать чистую правду, мосье Пуаро. То, что Линнет умерла, ничего не меняет. Даже сейчас мне ее не жалко. Она чего только не делала, отрывая от меня Саймона. Правда-правда! Она ни минуты не задумывалась над тем, что она делает. Ведь она была моей подругой, и это ее не остановило. Ей нужен был Саймон, и она шла напролом...

А Саймону она была совсем не нужна! Я много толковала вам о чарах, но все это, конечно, неправда. Ему не нужна была Линнет. Он признавал: красивая, а вообще – мужик в юбке. Он таких не переносит. Он чувствовал себя жутко неудобно в этой ситуации. Хотя ему нравилось думать о ее деньгах.

Я, конечно, все понимала... и в конце концов я сказала, что, может, будет правильнее оставить меня и жениться на Линнет. Он забраковал эту идею. Он говорил: «Жениться на ней – это никаких денег не захочешь». Ему нужны были деньги в чистом виде, а не в виде богатой жены, дающей ему на расходы. Он так сказал: «На черта мне роль принца-консорта![133] Кроме тебя, – сказал, – мне никто не нужен...»

Мне кажется, я знаю, когда к нему впервые пришла эта злосчастная мысль. Он сказал как-то: «Как бы так устроить, чтобы жениться на ней, а через год она умирает и оставляет мне всю кубышку». И глаза у него сделались такие странные, испуганные. Вот когда впервые пришла эта мысль...

Он на все лады склонял ее – и так и эдак: как было бы хорошо, если бы Линнет умерла. Я сказала – ужасно так думать, и он замолчал. А еще раз застаю его – он читает о мышьяке. Я его пристыдила, он засмеялся: «Не рискуя не добудешь. Раз в жизни подвернулся случай, когда в руки плывут большие деньги».

Спустя немного времени я поняла, что у него созрело решение. И меня охватил ужас! Я сознавала, что он не справится с этим делом. Соображение у него как у младенца. Ни хитрости у него, ни капли воображения. С него могло статься накормить ее мышьяком и понадеяться на то, что доктор установит смерть от гастрита. Он считал, что как-нибудь все обойдется. И, чтобы контролировать его, я подключилась к его планам.

Просто – и с какой верой сказано. Пуаро не сомневался, что именно по этой причине она решилась на соучастие. Ей не нужны были деньги Линнет Риджвей, но она любила Саймона Дойла. Любила, презрев рассудок, мораль и сострадание.

– Я извелась, обдумывая разные варианты. Я решила, что все должно быть построено на двойном алиби. То есть мы с Саймоном тем или иным способом свидетельствуем друг против друга, однако эти свидетельства полностью оправдывают нас. Нетрудно было притвориться, что я ненавижу Саймона. В наших обстоятельствах это было вполне правдоподобно. Поэтому, если Линнет убьют, меня, скорее всего, заподозрят. И лучше всего, чтобы меня заподозрили сразу. Постепенно мы отработали все детали. Я старалась, чтобы в случае неудачи взяли меня, а не Саймона, а Саймон тревожился за меня.

Во всем этом хорошо было то, что не мне предстояло ее убить. Я бы не смогла это сделать. Хладнокровно войти и убить ее спящую? Нет. Понимаете, я ее не простила, и, случись нам сойтись лицом к лицу, я бы ее убила – открыто, не исподтишка.