Эркюль Пуаро

– Возможно, прошел бы мимо. Ведь я помню ее худенькой девушкой. Это потом она превратилась в грузную пожилую женщину, довольно жалкую на вид. Но, думаю, разговорись мы с ней, оказавшись лицом к лицу, я обязательно узнал бы Кору. Та же челка на лбу, из-под которой она, бывало, поглядывала на собеседника словно робкий зверек. Кроме того, осталась в ней и характерная манера отрывисто говорить, и привычка склонять голову набок перед тем, как выпалить что-нибудь особенно шокирующее. Понимаете, в ней, как бы это сказать, была индивидуальность.

– Значит, она осталась той же Корой, которую вы знали много лет назад. И она по-прежнему говорила возмутительные, по мнению окружающих, вещи. А что, в прошлом эти ее высказывания обычно оказывались правдой?

– В том-то и беда с Корой. Когда лучше было о чем-то умолчать, она выдавала тут же все как есть.

– И на этот раз она не изменила себе. Ричарда Абернети убили, и она не замедлила объявить об этом факте во всеуслышание.

Мистер Энтвисл заерзал в кресле.

– Вы считаете, его убили?

– Нет, нет, друг мой, не так быстро. Пока констатируем одно: Кора думала, что Ричарда Абернети убили. Даже была уверена в этом. А для такой уверенности у нее должны были быть причины. Теперь скажите мне: когда она произнесла свою знаменательную фразу, раздался хор протестующих голосов, не так ли?

– Совершенно верно.

– Тогда Кора смутилась, сконфузилась и попробовала отказаться от сказанного, пробормотав что-то вроде: «Но я поняла из его слов...»

Энтвисл кивнул:

– Я бы хотел припомнить поточнее, но я почти уверен, что она сказала: «Из его слов я поняла...» или «Он сказал...»

– Затем беседу на эту тему замяли и все заговорили о другом. Припомните, не бросилось ли вам в глаза необычное выражение на чьем-нибудь лице? Не запомнилось ли что-нибудь, скажем, странное?

– Нет.

– На следующий день Кору убили, и теперь вас мучит вопрос: нет ли тут причины и следствия?

– А вам это кажется чистой фантастикой?

– Отнюдь. Если допустить, что наше исходное предположение верно, то все вполне логично. Дело с убийством Ричарда Абернети сошло великолепно, и вдруг оказывается, что есть человек, который знает правду! Естественно, этого человека надо заставить замолчать, и как можно скорее.

– Итак, вы думаете, что это... убийство?

– Я думаю, mon cher[3], то же, что и вы, а именно: что это дело стоит расследовать, – важно изрек Пуаро. – Вы предприняли какие-нибудь шаги, обращались в полицию?

– Нет, – покачал головой мистер Энтвисл. – Мне показалось это нецелесообразным. Ведь формально я представляю семью Абернети. Если Ричарда убили, то, по-видимому, лишь одним способом.

– Вы имеете в виду яд?

– Совершенно верно. Но тело было кремировано, так что никаких улик не осталось. Но я решил, что самому мне необходимо знать правду. Вот почему, дорогой Пуаро, я обратился к вам.

– Кто был в доме в момент смерти Ричарда Абернети?

– Старый дворецкий, кухарка и горничная. Казалось, это должен быть кто-то из них...

– Не пытайтесь сбить меня с толку, друг мой. Ведь Кора... полагала, что брата убили, но согласилась с тем, что лучше всего замять дело. Следовательно, это один из членов семьи, кого сам Ричард Абернети, возможно, предпочел бы открыто не обвинять. Иначе Кора, которая все-таки любила своего брата, не оставила бы убийцу в покое. Вы согласны со мной?

– Я рассуждал примерно так же, – признался мистер Энтвисл, – хотя каким образом кто-то из членов семьи мог...

Пуаро прервал его:

– Когда дело касается яда, способов хоть отбавляй. Поскольку, как вы говорили, мистер Абернети скончался во сне и никаких подозрений не возникло, убийца, должно быть, воспользовался наркотиком. Возможно, покойный уже принимал то или иное наркотическое средство, прописанное врачом.

– Так или иначе, – сказал мистер Энтвисл, – вопрос о том «как» вряд ли имеет значение. Все равно мы ничего не сумеем доказать.

– В случае с Ричардом Абернети – нет. Но убийство Коры Ланскене – иное дело. Как только мы узнаем, «кто» совершил его, наверняка можно будет получить и интересующие нас доказательства. – Пуаро испытующе взглянул на собеседника. – А может, вы уже предприняли какие-то шаги?

– Весьма незначительные. Я пытался действовать главным образом методом исключения. Мне претит сама мысль о том, что среди Абернети есть убийца. Не могу в это поверить. Я надеялся, что несколько на первый взгляд случайных вопросов помогут мне безусловно снять подозрения с кого-то из членов семьи, быть может, со всех. Это означало бы, что Кора ошиблась в своих предположениях и что ее собственная смерть лежит на совести какого-то взломщика. Проблема, в конце концов, очень проста. Чем занимались члены семьи Абернети в момент убийства Коры Ланскене?

– И чем же, – спросил Пуаро, – они занимались?