Эркюль Пуаро

– Так я и думал. Пойдемте в столовую, завтрак еще не убрали, вас накормят и принесут свежий чай.

Он повернулся ко мне.

– Гастингс, пожалуйста, позаботьтесь о ней. Меня ждет Веллс... А, вот и мосье Пуаро. Знаете, Иви, он помогает нам в этом деле.

Мисс Говард обменялась с Пуаро рукопожатием, но тут же настороженно спросила у Джона:

– Что значит «помогает»?

– Мосье Пуаро помогает нам разобраться в том, что произошло.

– Нечего тут разбираться! Его разве еще не упекли в тюрьму?

– Кого?

– То есть как это кого? Альфреда Инглторпа!

– Милая Иви, не надо торопить события. Лоренс, например, уверен, что мама умерла от сердечного приступа.

– Ну и дурень! Нет никакого сомнения, что бедную Эмили убил Альфред. Я вас давно предупреждала!

– Иви, ну не надо так кричать. Что бы мы ни предполагали, лучше пока об этом не говорить вслух. Дознание назначено на пятницу и до этого...

– Какой вздор! – гневно фыркнула мисс Говард. – Вы тут все с ума посходили! До пятницы Инглторп преспокойно улизнет из Англии. Он же не идиот, чтобы сидеть и дожидаться, пока его повесят!

Джон Кавендиш беспомощно посмотрел на Иви.

– Знаю я, в чем дело, – воскликнула она, – вы больше докторов слушайте! Что они понимают? Ни черта! Или ровно столько, чтобы их стоило опасаться. Уж я-то знаю: мой собственный отец был врачом. Большего болвана, чем этот коротышка Вилкинс, я в жизни не видывала! Сердечный приступ! Да он же больше ничего и не знает! А любому, у кого есть голова на плечах, сразу ясно – Эмили отравил ее муженек. Я же всегда говорила, что он ее, бедняжку, прикончит прямо в постели. Так и произошло. И даже теперь вы несете какую-то околесицу. Сердечный приступ! Следствие, назначенное на пятницу! Стыдно, Джон Кавендиш, стыдно!

– Угомонитесь, Иви, что я, по-вашему, должен делать? Я же не могу отвести его за шиворот в полицию, – сказал Джон с чуть заметной улыбкой.

– Многое можно сделать. Узнать, что он ей подсунул. Он ушлый тип. Может, вымочил липкую ленту от мух. Спросите повариху, все ли на месте.

Я подумал, что Джону сейчас не позавидуешь: приютить под одной крышей Альфреда и Иви да еще сохранить при этом мир в доме – такое под силу разве что всесильному Гераклу. По лицу Джона было видно, что он и сам это прекрасно понимает. Он постоял в раздумье, не зная, как выпутаться из создавшейся ситуации, и быстро вышел из комнаты.

Доркас внесла свежий чай. Пуаро, который на протяжении всего разговора стоял в дверях, дождался, пока она вышла в сад, и сел напротив мисс Говард.

– Мадемуазель, – печально начал Пуаро, – я хотел бы вас кое о чем спросить.

– Спрашивайте, – ответила Иви довольно сухо.

– Я очень надеюсь на вашу помощь.

– Я сделаю все, что смогу, чтобы «милого Альфреда» отправили на виселицу, – сказала она резко. – Это для него даже слишком большая честь. Таких надо топить или четвертовать, как в добрые старые времена.

– Значит, мы заодно. Я тоже хочу повесить убийцу.

– Альфреда Инглторпа?

– Его или кого-то другого.

– Какого еще другого? Бедная Эмили была бы сейчас жива, не появись он в этом доме. Да, ее окружали акулы. Но они интересовались только ее кошельком. Жизнь Эмили была вне опасности. Но появляется мистер Инглторп, и вот пожалуйста, не проходит и двух месяцев, как она мертва!

– Поверьте, мисс Говард, – твердо сказал Пуаро. – Если мистер Инглторп убийца, то он не ускользнет от меня. Уж кто-кто, а я-то обеспечу ему виселицу не ниже, чем у Амана[19].

– Так-то лучше, – сказала Иви, несколько успокоившись.

– Но я хочу, чтобы вы мне доверяли. Ваше содействие для меня просто незаменимо. И я скажу почему: во всем этом доме, погруженном в траур, только один человек искренне оплакивает усопшую. Это вы!

Мисс Говард опустила глаза, и в ее резком голосе появились новые нотки.

– Вы хотите сказать, что я ее любила? Да, это так. Знаете, старая Эмили была большая эгоистка. Она, конечно, делала людям много добра. Но не бескорыстно: всегда требовала благодарности. Она никому не позволяла забывать, как его облагодетельствовала. Поэтому ее не очень любили. Но, кажется, она этого не чувствовала. Со мной – другое дело. Я с самого начала знала свое место. Вы мне платите столько-то фунтов в неделю, и все. Никаких подарков мне не надобно, ни перчаток, ни театральных билетов. Она это не понимала. Даже иногда обижалась. Говорила, что я слишком горда. Я ей пыталась объяснить, но без толку. Зато совесть моя была чиста. Думаю, из всего ее окружения привязана к Эмили была только я. Присматривала за ней, сохраняла ее деньги. Но вот появляется этот бойкий проходимец, и в одно мгновение все мои многолетние старания оказываются напрасными.

Пуаро сочувственно кивнул.

– Мадемуазель, я прекрасно понимаю ваши чувства, но вы напрасно думаете, что мы топчемся на месте. Уверяю, что это не так.

В этот момент появился Джон и, сообщив, что осмотр бумаг в будуаре закончен, пригласил меня с Пуаро в комнату миссис Инглторп.

Поднимаясь по лестнице, он оглянулся и тихо сказал:

– Даже не представляю, что произойдет, когда они встретятся.

Я беспомощно развел руками.