Эркюль Пуаро

– Снимая обвинение с Альфреда Инглторпа, я был вынужден раскрыть свои карты раньше, чем хотел бы. Пока я делал вид, что подозреваю Инглторпа, преступник, вероятно, был спокоен. Теперь же он будет вдвойне осторожен. Да, да – вдвойне.

Пуаро посмотрел мне в глаза.

– Скажите, Гастингс, вы лично кого-нибудь подозреваете?

Я медлил с ответом. Откровенно говоря, утром мне в голову пришла странная мысль, совершенно абсурдная, но почему-то не дававшая мне покоя.

– Какое там подозрение, так, одна дурацкая идея.

– Говорите не стесняясь, – подбодрил меня Пуаро, – надо доверять своему чутью.

– Хорошо, я скажу. Пусть это звучит дико, но я думаю, что мисс Говард что-то скрывает.

– Мисс Говард?

– Да, вы будете смеяться надо мной, но...

– Почему же я должен смеяться над вами?

– Мне кажется, – сказал я, – что мы автоматически исключаем мисс Говард из числа подозреваемых лишь на том основании, что ее не было в Стайлз. Но, если разобраться, она находилась в каких-то пятнадцати милях отсюда. Это полчаса езды на машине. Можем ли мы с уверенностью утверждать, что в ночь убийства ее здесь не было?

– Да, мой друг, – неожиданно произнес Пуаро, – можем. Я в первый же день позвонил в больницу, где она работала.

– И что вы узнали?

– Я выяснил, что мисс Говард работала во вторник в вечернюю смену. В конце ее дежурства привезли много раненых, и она благородно предложила остаться и помочь ночной смене. Ее предложение было с благодарностью принято. Так что здесь все чисто, Гастингс.

– Вот как, – растерянно пробормотал я, – честно говоря, именно ненависть, которую она испытывает к Инглторпу, и заставила меня подозревать Иви. Она не оставит Инглторпа в покое. Вот я и подумал, что она может что-то знать по поводу сожженного завещания. Кстати, мисс Говард сама могла сжечь новое завещание, ошибочно приняв его за то, в котором наследником объявлялся Альфред Инглторп. Ведь она его так ненавидит!

– Вы находите ее ненависть неестественной?

– Да, Иви прямо вся дрожит при виде Альфреда. Боюсь, как бы она вообще не помешалась на этой почве.

Пуаро покачал головой.

– Что вы, друг мой, мисс Говард прекрасно владеет собой, для меня она является образцом истинно английской невозмутимости. Поверьте, Гастингс, вы на ложном пути.

– Тем не менее ее ненависть к Инглторпу переходит все границы. Мне в голову пришла мысль – довольно нелепая, не спорю, – что она собиралась отравить Альфреда, но яд по ошибке попал к миссис Инглторп. Хотя я не представляю, как это могло случиться. Предположение совершенно абсурдное и нелепое.

– Но в одном вы правы: нужно подозревать всех, пока вы для себя не докажете невиновность каждого. Итак, почему мисс Говард не могла намеренно отравить миссис Инглторп?

– Но она же была так ей предана!

– Ну-у, друг мой, – недовольно проворчал Пуаро, – вы рассуждаете как ребенок. Если она могла отравить миссис Инглторп, она, без сомнения, могла инсценировать и безграничную преданность. Вы абсолютно правы, утверждая, что ее ненависть к Альфреду Инглторпу выглядит несколько неестественно, но вы сделали из этого совершенно неверные выводы. Надеюсь, что я более близок к истине, но предпочел бы пока не обсуждать своих соображений.

Пуаро немного помолчал, потом добавил:

– Есть обстоятельство, заставляющее усомниться в виновности мисс Говард.

– Какое?

– Я не вижу, какая ей выгода от смерти миссис Инглторп. А убийств без причины не бывает!

Я задумался.

– А не могла миссис Инглторп составить завещание в ее пользу?

Пуаро покачал головой.

– Но вы же сами высказали подобное предположение мистеру Веллсу?

Пуаро улыбнулся.

– На то была причина. Я не хотел называть человека, которого имел в виду. Мисс Говард занимает в доме примерно такое же положение, вот я и назвал ее.

– Все равно миссис Инглторп могла оставить все ей. Завещание, написанное в тот день...

Мой друг так энергично закрутил головой, что я осекся.

– Нет, Гастингс, у меня есть маленькая идея по поводу этого завещания. Уверяю вас, оно было не в пользу мисс Говард.

Я положился на своего друга, хотя не понимал, откуда у него такая уверенность.

– Что же, – вздохнул я. – Оставим мисс Говард. Сказать по правде, я и подозревать-то ее начал благодаря вам. Помните, что вы сказали по поводу ее показаний на дознании?

– Ну и что же? – удивленно посмотрел на меня Пуаро.

– Не помните? Когда я сказал, что ее и Джона Кавендиша подозревать не в чем?

– Ах да!

Пуаро немного смешался, но быстро обрел свою обычную невозмутимость.

– Кстати, Гастингс, мне нужна ваша помощь.

– В чем?

– Когда вы окажетесь наедине с Лоренсом Кавендишем, скажите, что я просил передать ему следующее: «Найдите еще одну кофейную чашку, и все образуется». Ни слова меньше, ни слова больше.

– Найдите еще одну кофейную чашку, и все образуется? – переспросил я удивленно.

– Совершенно верно.

– Что это означает?

– А это уж догадайтесь сами. Вы знаете все факты. Итак, Гастингс, просто скажите ему эти слова и посмотрите, как он прореагирует.

– Хорошо, я скажу, хотя и не понимаю, что это значит.

Тем временем мы приехали в Тэдминстер, и Пуаро остановился около здания с вывеской «Химическая лаборатория».