Эркюль Пуаро

– А вспомните, как выглядело письмо.

– Ничего особенного я не заметил. Письмо как письмо.

– Не совсем, друг мой. Как известно, почерк у миссис Инглторп был очень размашистый, и она оставляла большие промежутки между словами. Однако дата на письме – «17 июля» – выглядела несколько иначе. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Честно говоря, нет.

– Гастингс, письмо было отправлено седьмого июля, то есть на следующий день после отъезда Ивлин, а мисс Говард поставила перед семеркой единицу.

– Но зачем?

– Я тоже задавал себе этот вопрос. Зачем мисс Говард понадобилось подделывать дату? Может быть, она не хотела показывать настоящее письмо от семнадцатого июля? Но по какой причине? И тут мне в голову пришла любопытная мысль. Помните, я говорил, что надо остерегаться людей, которые скрывают правду?

– Да, но вы же сами указывали на две причины, по которым мисс Говард не может быть убийцей.

– Гастингс, я тоже долгое время не мог в это поверить, пока не вспомнил, что мисс Говард – троюродная сестра Инглторпа. И что, если она не убийца, а сообщница убийцы? Если предположить, что преступников двое, то становится понятной ее бешеная ненависть к Инглторпу: под ней Ивлин скрывала совсем иные чувства! Думаю, их роман начался задолго до приезда Инглторпа в Стайлз. Тогда же в голове у мисс Говард созрел коварный план: Инглторп женится на богатой, но недалекой хозяйке поместья, глупая старуха делает его своим наследником, затем ей помогают отправиться на тот свет, а влюбленная парочка отправляется на континент, где до конца своих дней ведет безбедное существование.

Казалось, все было предусмотрено. Пока Инглторп отмалчивался на дознании, она возвращается из Миддлингема с полным набором улик против Джона Кавендиша. Никто за ней не следит, и мисс Говард спокойно подкидывает стрихнин и пенсне в комнату Джона, затем кладет черную бороду на дно сундука, справедливо полагая, что рано или поздно эти улики будут обнаружены.

– Не понимаю, почему они решили сделать своей жертвой Джона? По-моему, было бы гораздо легче все свалить на Лоренса.

– Правильно, но так получилось, что подозревать стали именно Джона Кавендиша. Поэтому нашей парочке выбирать не пришлось.

– Но именно Лоренс вел себя очень странно.

– Кстати, вы поняли причину его необычного поведения?

– Нет.

– Все очень просто: Лоренс был уверен, что убийца – мадемуазель Синтия.

– Синтия? Что вы говорите?!

– Да, да, Гастингс, именно Синтия. Я тоже ее сначала подозревал, и даже спрашивал Веллса, не могла ли миссис Инглторп объявить наследником не члена своей семьи. А вспомните, кто приготовил порошки бромида? А ее появление в мужском костюме на маскараде! Тут было над чем призадуматься, Гастингс!

– Пуаро, мне решительно надоели ваши шутки!

– Я вовсе не шучу. Помните, как, стоя у кровати умирающей миссис Инглторп, Лоренс страшно побледнел?

– Да, он не мог оторвать взгляд от чего-то.

– Совершенно верно, Лоренс заметил, что дверь в комнату мадемуазель Синтии не была закрыта на засов!

– Но ведь на дознании он утверждал обратное.

– Это и показалось мне подозрительным. Как выяснилось, мосье Лоренс просто выгораживал мисс Мердок.

– Но зачем?

– Потому что он в нее влюблен.

Я рассмеялся.

– Вот здесь вы ошибаетесь. Я знаю точно, что Лоренс не любит Синтию, более того, он ее старательно избегает.

– Кто вам сказал, mon ami?

– Сама мисс Мердок.

– La pauvre petite[36], она была сильно расстроена?

– Напротив, Синтия сказала, что это ее не волнует.

– Друг мой, вы плохо знаете женщин. Можете быть уверены, что и она влюблена в Лоренса.

– Неужели?

– Странно, что вы не заметили этого сами. Каждый раз, когда мисс Мердок разговаривала с его братом, на лице Лоренса появлялась кислая мина. Он сам себя убедил, что Синтия влюблена в Джона. Увидев незапертую дверь, мосье Лоренс заподозрил самое худшее. Миссис Инглторп была явно отравлена, а ведь именно Синтия накануне провожала ее наверх. Чтобы предотвратить анализ остатков кофе, он наступает на чашку каблуком и позже, на дознании, пытается убедить присяжных, что никакого отравления не было.

– А о какой кофейной чашке говорилось в вашем «послании»?

– Я не сомневался, что чашку спрятала миссис Кавендиш. Но для Лоренса слова «все будет в порядке» означали – если он найдет пропавшую чашку, то тем самым избавит от подозрений свою возлюбленную. Кстати, так и произошло.

– Пуаро, еще один вопрос. Что означали предсмертные слова миссис Инглторп?

– Совершенно очевидно, что, собрав последние силы, она назвала имя убийцы.

– Господи, Пуаро, по-моему, вы можете объяснить решительно все! Ладно, надо поскорее забыть эту ужасную историю. Кажется, Мэри и Джон это уже сделали. Я рад, что они помирились.

– Не без моей помощи!

– Что вы хотите сказать?