Эрлин из Красного Дома. Книга 1

Порыв — зажмуриться, заорать, убежать отсюда. Эрлин не хочет смотреть. Но не смотреть не может. Только старается справиться со спазмами в животе.

— Зачем? — шепотом говорит она, голова кружится.

— Показать, — говорит он спокойно.

Разводит края раны, поддевает концом ножа что-то в глубине и вытягивает.

— Вот.

Белые упругие ветвящиеся нити. Тянутся, пульсируют, словно жилы, смотреть на это невыносимо до тошноты. Эрлин передергивает.

— Разве тебе не больно? — спрашивает она, пытаясь отвести взгляд. Не отвести.

Хёнрир убирает нож и накрывает рану ладонью. И только сейчас, кажется, сам начинает дышать.

— От боли можно отгородиться, — говорит он, — как и от всего остального. Просто понимаешь, что она есть, но не мешает. А ты молодец, у тебя крепкие нервы. Боишься, зеленеешь, но держишься. Я как-то пытался показать Свельгу, он тоже интересовался, так его стошнило прямо на месте.

Ухмыляется. Убирает ладонь. Вместо раны на ноге лишь бордовая полоса, края сошлись.

Поднимается на ноги, чуть прихрамывая, идет, берет какую-то старую тряпку за поленницей, вытирает сначала нож, потом ногу и руки.

— Некоторые вещи надо увидеть своими глазами, чтобы поверить, — говорит он.

— А если такую нить перерезать? — спрашивает Эрлин, мгновенно прикусывает язык, сама ужасаясь своему дурацкому любопытству. Только бы он не начал снова!

— Тогда я какое-то время не смогу ходить, — говорит Хёнрир, ухмыляется шире. — Только давай не буду показывать, ты поверишь мне на слово. Если перерезать толстую нить, то все отростки идущие ниже от нее — разом отмирают и сворачиваются, так быстро и с такой силой, что в труху сминает кость. Нечеловечески больно, такое чувство, словно ногу выворачивают наизнанку. Потом, конечно, прорастает обратно и все восстанавливается… Да не пугайся ты так, это было очень давно.

— Давно? Ты делал и такое?

— Да, — Хёнрир пожимает плечами. — У меня сложные отношения с Лесом. И тогда психанул… еще лет десять назад… хотел избавиться любым способом. Хорошо хоть хватило ума дернуть не от шеи, а сначала попробовать.

Расправляет штаны, чуть перекатывается с пятки на носок, немного пружиня, пробуя. Потом натягивает сапог снова. Словно ничего не было.

— Ну что, еще пару поленьев рубанешь, для восстановления душевного равновесия? Обычно помогает.

— Давай, — шмыгнув носом, соглашается она.

* * *

Хёнрир наливает вина для Хель, передает ей, и наливает немного клюквенного морса себе, берет бокал, откидываясь на спинку кресла. Лениво и расслабленно, прикрыв глаза. Он только что закончил дела, передал Бьярни Эрлин, и сейчас уедет к войскам на несколько дней. Поход на Фесгард не за горами, пора готовиться, Лесу нужна свежая кровь.

Эрлин с Хель только что закончили тренировку во дворе.

— Айлин снова взялась за свое, — говорит Хёнрир без всякого выражения, так же не открывая глаз. Скорее для Хель, чем для Эрлин, но Эрлин все равно подбирается, прижимая Бьярни к себе.

Эрлин ведь ничего не делала и ничего не говорила Хёнриру, и даже Айлин она не сказала ничего определенного.

— Хочет оттянуть для Свельга ритуал? — говорит Хель.

— Да. Просит отложить, пока её мальчик не будет готов. Но он не будет готов никогда. Свельг пройдет ритуал прямо перед судом, иначе потом у меня может не быть полномочий его заставить.

Хель хмурится.

— А если он не сможет, Хёнрир? Если он погибнет?

— Значит, погибнет, — сухо говорит Хёнрир.

— Он твой брат! Как ты можешь говорить так?

— Он взрослый мужчина и полнее способен сделать это не хуже любого другого мальчишки, просто не хочет. Мне надоело возиться с ним.

— Хочешь, чтобы на суде он отвечал сам?

— Нет, — Хёнрир качает головой. — За то, что он уже сделал, я отвечу. Я знал, что происходит, и никак не помешал, так что виноват сам. Но я не собираюсь больше отвечать за то, что он выкинет в дальнейшем. Не волнуйся, — он открывает один глаз, смотрит на Хель и ухмыляется. — Он пройдет ритуал и подпишет добровольный отказ от претензий на место главы Дома, засвидетельствует это перед всеми. Никто не посягнет на твои права.

Щеки Хель напряженно белеют.

— Ты думаешь, я беспокоюсь о себе? — говорит она.

— Я думаю, что власть для тебя не пустой звук. Только, пожалуйста, удержи её, иначе все, что я пытался сделать будет бессмысленно.

— Я не отдам Кенрилю место главы Совета, — говорит Хель. — Его не поддержат. Лорды не станут слушать приказов человека, который не только не сражается рядом с ними на границе Леса, но сидит дома в безопасности. Скорее уж признают Нилана, после этой войны он герой.

Хёнрир морщится, сжимая зубы.

— Нилан утопит Йорлинг в крови. Он уже говорил, что мечтает дойти до самого Альтана, до моря. Я даже жалею, что не убил его, когда была такая возможность, теперь не достать.

— За что? — невольно вздрагивает Эрлин.

Нилан её брат, и она не понимает.

Хёнрир поворачивается к ней, смотрит, словно только сейчас вспомнив о её присутствии.