Ермак

К Ермаку подошла одна из рыжих женщин, сидевших на первом ряду и протянула ему мензурку с какой-то вонючей жидкостью.

– Это для того, чтобы ты говорил правду, – шепнула Габриэль.

– Обычная процедура? – спросил Ермак у женщины стоявшей над ним, но она ему не ответила.

– На самом деле это редкость, – шепнула Габриэль.

– Черт с вами, – Ермак выпил.

Кроме верховного судьи, подсудимой и первого ряда скамеек зал наполнился до отказа.

Ермак с интересом рассматривал присутствующих.

Худая бледная девушка на третьем ряду. С сухим изнеможенным лицом и красными глазами. Она барабанила по соседней скамейке своими тоненькими пальцами, барабанила не мелодию, а выплескивала энергию – злоупотребляет прытником-угрюмом.

На втором ряду сидел мужчина с шрамом на шеи, как если бы от веревки, на руке мужчины вырисовывался черный паук, что означало принадлежность к южным мятежникам. Скорее всего, удачливый сукин сын, скорей всего, его хотели повесить, либо свои, но ему удалось как-то этого избежать, либо здешние, что вряд ли, ведь тогда веревка на его шеи должна была порваться дважды, да и здесь бы он не оказался.

Беатриса держала в своих больших ладонях какие-то документы. Ее взгляд. Пост. Манера речи или, точнее сказать, крика. Вероятно, до этого она занимала какую-либо жесткую должность, например, была начальником тюрьмы или что-то в этом роде.

Все это Ермак наблюдал и жаждал поделиться с Габриэль. Попутно рассказывая не только ей, но и ее соседям. Сыворотка начинала действовать.

Немного погодя его конструктивизм и вовсе пропал и Ермак просто тыкал на людей и говорил, что о них думает, пока его не окликнула Беатриса:

– Ермак из Тураха, скажите нам. Вы когда-нибудь пользовались публичной девкой?

– Нет, – ответил Ермак, глядя ей в глаза.

– Крепкий боров, дайте ему еще сыворотки, – приказала Беатриса.

Вновь подошла женщина с мензуркой. Ермак не возмущался, выпил и услышал запах горького шоколада, апельсина и жареных какао-бобов – перед ним прошла Диана.

Красивая как никогда. Черное до пола платье. Туго затянутый корсет. Пышные темные губы. Аккуратно уложенные совсем короткие волосы. И ровный сексуальный носик.

– Ермак из Тураха, – отвлекла его Беатриса. – Вы когда-нибудь пробовали публичную девку?

– Нет, – ответил Ермак не отводя глаз от Дианы.

– Хм, – шмыгнула Беатриса. – Ну может и не пробовал.

Все присутствующие встали – в зал вошел верховный судья. Дядька высокий с ухоженной бородой, одетый строго, но по последней моде и с глазами наполненными безразличием. Он призвал всех к порядку, хотя с его присутствием в зале в этом не было никакой необходимости.

Суд начался.

Дядька с ухоженной бородой зачитал суть сего процесса.

Ермак смотрел на Диану: красивейшее платье, белая кожа, большие грустные глаза. Диана смотрела в какую-то дальнюю точку и не обращала ни на кого внимания.

После того как дядька с ухоженной бородой зачитал обвинение. Он осведомился у Беатрис о том принял ли свидетель сыворотку и вызвал Ермака из Тураха для дачи показаний.

Ермак сел за отдельный стол возле Беатрисы и она первая взяла слово:

– Вы, Ермак из Тураха, сын Радигоста?

– Нет, – ответил Ермак смотря на Диану.

– Но это записано в моих документах. Потрудитесь изложить.

В обычной ситуации Ермак нехотя рассказывал о своем детстве, если рассказывал вовсе. Но сейчас им двигала сыворотка. Он чувствовал, что должен поделиться, все им рассказать. Это горело в нем. Это наполняло его, как драконья вода наполняет пузырь и ее необходимо высвободить. Ермак перевел взгляд на Беатрису.

– Я ублюдок, – говорил Ермак. – И отца своего никогда не знал, как толком не знал и матери. Не знаю кем, она была в прошлой жизни, быть может, колдуньей, быть может проституткой, кухаркой или рабыней, а может все вместе. В моем детстве она прислуживала в гостинице Тураха, что держал Радигост. – Ермак осмотрел присутствующих, ненадолго остановил свой взгляд на как будто безразличной к процессу Диане и, взглянув на дядьку с ухоженной бородой продолжил. – Радигост держал мою мать, потому что она была образована и могла вести кое-какие документы, а еще она нравилась гостям, на сколько и что в это входило я не знаю и знать не хочу. После смерти матери часть ее обязанностей взял я, хотя по больше части, в юношестве я возился с конским дерьмом…

Ермак рассказывал, пока его не остановил дядька с ухоженной бородой, но Ермаку он не сказал ни слова, а обратился Беатрисе:

– Сколько доз вы ему дали?

– Две, – опустив глаза сказала Беатриса.

Три показала на пальцах женщина с первого ряда, но ее проигнорировали.

Дядька с ухоженной бородой вздохнул, понимая, что процесс будет долгим, и попросил Ермака перейти к сути дела, а именно к рассказу о событиях в Аговете.