Эрнст Генри

Германские бомбы падали вокруг, но до бомбоубежища обычно доходили лишь легкие, глухие удары, точно на землю сыпались какие-то железные яблоки, и постепенно мы так привыкли к ним, что перестали обращать внимание на это.

Однако повседневная жизнь бомбоубежища была довольно хлопотливой. Надо было каждое утро, после ухода ночных обитателей, его чистить, мыть, проветривать, приводить в порядок, проверять действие всех его механизмов. Надо было каждый вечер приносить и каждое утро уносить много чемоданов, мешков, баулов, папок с материалами. Надо было заботиться об исправности стоявших в бомбоубежище пишущих, счетных и всяких иных машинок. Но труднее всего было регулировать количество находящихся в бомбоубежище людей, исходя из принципа, что бомбоубежище прежде всего должно обеспечить функционирование посольства как учреждения.

Эта последняя задача была очень сложна и деликатна, и разрешение ее было поручено первому секретарю М. В. Коржу. Корж был человек умный и тактичный, и ему обычно удавалось находить приемлемые выходы из возникавших затруднений».

В 1953 году бывший сотрудник посольства в Лондоне Михаил Васильевич Корж будет арестован вместе с бывшим послом Иваном Михайловичем Майским…

Лондонцев периодически охватывала паника. Эрнст Генри обратил внимание на то, что газеты стали писать, какой огромной агентурной сетью гестапо располагает в Англии. Одного швейцарца («Он из Швейцарии? Явно подозрительный тип!») бдительные соседи обвинили в том, что он своей сигарой подает сигналы врагу: «Специально попыхивает так, чтобы сигара ярко вспыхивала, и всякий раз направляет сигару прямо в небо». Если кто-то включал свет, собиралась гневная толпа, вызывали полицию. Один полицейский, обнаружив освещенное окно на четвертом этаже, полез туда по водосточной трубе, сорвался и погиб.

Отдохновения искали в кино. Это Эрнсту Генри было понятно: зрители сидели в зале во время бомбежки, испытывая иллюзорное чувство безопасности, и старались отвлечься. Один и тот же фильм крутили два раза подряд, да еще и приглашали музыкантов. Никто не расходился, пока не объявляли отбой воздушной тревоги.

В питейных заведениях вино текло рекой. Молодые люди спешили вступить в брак, а вдруг это их последняя ночь вместе? Англичане избегали слов «подвиг» и «героизм». Они делали то, что делают все остальные, их друзья и соседи. Эрнст Генри не мог не отметить: в самые трудные дни лондонцы проявили терпение, стоицизм и железную решимость.

Англичанам сильно повезло. Вермахт оккупировал 30 июня 1940 года только несколько британских островков в проливе — Гернси, Джерси, Олдерни. На основную территорию Великобритании нога немецкого солдата не ступала. Лондонцам не пришлось оборонять родной город.

Энтони Иден, назначенный в новом правительстве министром обороны, 14 мая 1940 года объявил о создании Добровольного корпуса местной самообороны. Многих англичан тогда опрашивали, какой вклад в оборону родины они смогут внести в случае немецкого вторжения. Одна супружеская пара ответила, что готова как-то помогать стране в промежутке между пятью и семью вечера. За исключением субботы и воскресенья, честно предупредили супруги: в конце недели они всегда уезжают за город.

Эрнст Генри видел, что в корпус записывались в основном пожилые люди, не подлежавшие призыву в вооруженные силы. Англичане не теряли чувства юмора и называли их «папочкина армия». Не нашлось ни оружия, ни инструкторов, чтобы обучить ополченцев. Вместо гранат бросали картошку. Сумела ли бы «папочкина армия» оказать реальное сопротивление, если бы немцы действительно вторглись на британские острова?

В декабре 1940-го Энтони Иден сменил лорда Галифакса на посту министра иностранных дел. «Нашел я его в очень хорошем настроении, — докладывал в Москву советский посол Иван Майский, — бодрым, веселым, довольным. Даже внешность кабинета его как-то изменилась, при Галифаксе здесь было всегда сумрачно и тоскливо. Иден зажег на всех столах лампы, и в комнате стало светлее и уютнее… Вообще видно было, что Иден очень рад возвращению в министерство и чувствует себя почти триумфатором».

— Я не думаю, — откровенно сказал Иден советскому послу, — чтобы вы могли желать нашего поражения, не из любви к нам, а просто потому, что это не соответствовало бы вашим интересам. Стало быть, непримиримых конфликтов между нами нет.

Когда в 1941-м налеты внезапно прекратились, лондонцы бросились развлекаться. Эрнст Генри обнаружил, что на модные концерты за билетами выстроились очереди, театры переполнены. Люди соскучились по хорошей музыке, балету, поэзии, живописи. И страсть к танцам охватила лондонцев! Большие танцевальные залы заполнились до отказа. Музыка, веселье, общество, улыбки — вот чего хотелось в те военные дни. Даже маленькие рестораны обзавелись собственными оркестрами.