Еще одна жизнь (СИ)

Когда Вильдам заговорил о своих догадках, ее, будто, начал сковывать паралич, ей стало холодно, тело затрясло в судорогах и скрутило, а, когда машина затормозила, она почти отключилась, потому удара не помнит. Помнит только, как падала в черную пропасть, накручивая спиральные круги, словно ее затягивала воронка. Но в какое-то мгновение, чернота рассыпалась и она увидела сидевшего на земле Вильдама с нею на руках, а в голове зазвучал голос:

"Не торопись".

"Он знает!!! Откуда он знает?!"

"Пусть знает".

"Это вы ему сказали?"

"Нет. Просто, он очень близок к тебе".

"А Андрей?"

"Решай сама".

"Так я же умерла!"

"Нет. Но можешь, если опять остановишь свое сердце".

"А я что, сердце сама остановила?"

"Да. Эту жизнь ты можешь закончить сама, если сочтешь нужным, необходимо только остановить сердце. Сейчас ты сделала это случайно. Мы тебя не предупредили, это наша вина. Поэтому ты возвращаешься".

Она хотела еще многое у них спросить, но опять почувствовала головокружение и отключилась, очнулась уже в машине.

"Так, вот оно что?! Я могу сама себя убить! Как же я это сделала? Вот... блин, не могли подробно сказать, как это делается, чтоб я опять случайно не повторила. Вспоминай, что я делала в тот момент?.. Я испугалась, сильно испугалась. Что же, стоит теперь меня напугать, и я сразу умру? Бред какой-то. Что-то я сделала сама, но непроизвольно".

Она снова попыталась поставить себя в ту же ситуацию, но осторожно, чтоб не сделать непоправимого шага.

"Испугалась. Подумала... что подумала? Подумала, что меня накажут и заберут жизнь,...отчаялась и... покорилась. Да. Отчаялась и покорилась! Вот чего нельзя допускать! Потому что это уже граничит с желанием умереть. В прошлой жизни я столько раз отчаивалась, столько раз хотела умереть, но умерла, когда пришло время. А сейчас, все по-другому: одно желание смерти, и оно исполнится. Нужно быть с этим осторожнее, все время помнить об этом, и все обдумывать - действительно уже пора? Как же это все осуществить с моим-то импульсивным характером?! Что ты молчишь?" - спросила она свою младшую половину. - "А что говорить? - Если я умру, ты тоже умрешь вместе со мной. - Я понимаю, но я - это ты, только моложе, т.е. еще импульсивнее. Нужен кто-то другой. Может Андрею открыться? Чтоб берег меня, не допускал до такой мысли. - Объяснить, что я знала его раньше, до знакомства, что, будучи телесно девственницей, оказалась опытной сорокалетней женщиной, и, по сути, все это время его обманывала. Так? - А зачем все это объяснять? - А ты думаешь, он так глуп, что сам не додумается? - Ну, не знаю. - А я знаю! Они сказали: пусть знает. Значит, они допускают, что Вильдаму можно открыться. И он не будет столь шокирован, как Андрей, он сам догадывается. - Вот, видишь, ты сама нашла решение. - Вместе с тобой. Спасибо. - Пожалуйста..."

За ширму заглянула Надежда. Вильдам все это время нервничал, но сам подойти, посмотреть, не смел, и он попросил Надю. Елена лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Заметив Надежду, она повернула к ней голову.

- Аленушка, как ты? Может таблетку еще дать?

- Уже гораздо лучше, но голова болит. Пожалуй, выпью еще анальгин.

- Может, ты спать пойдешь?

- Нет. Я спать не хочу. Я выспалась, - и она поднялась.

С решением, как ей поступить, ушел страх, ушло головокружение, а, соответственно, прошла бледность, глаза снова заблестели. Она даже улыбалась, чуть-чуть, самыми уголками губ. Эту улыбку заметил Вильдам, когда она подошла к столу, на сердце у него полегчало.

- Ну! Наша девочка уже повеселела, значит, идет на поправку.

- Да. Теперь все будет нормально.

- А рентген все равно надо сделать, - сказала Надежда.

- Сделаем. Хоть сейчас, - откликнулся повеселевший Вильдам.

- Вы что, уже поздно, - возразила Елена.

- Мам, давай побеспокоим Фариду.

- Вильдам, не надо. Зачем беспокоить людей ночью. Успею, сделаю в Самарканде, - увещевала его Елена.

В разговор вступила Евгения Семеновна:

- Ты не переживай, деточка, Фарида - это бывшая наша соседка по общему двору во время и после войны. Она нам, как родная, можно сказать сестра Вилина. Отец ее на фронте погиб, а мать от тифа умерла. Братья и сестры намного старше ее были, у кого свои семьи, кто работал, кто уехал. А она так с нами и жила. Выучилась. Теперь доктор медицинских наук, заведующая отделением кардиологии в республиканской больнице, где большие "шишки" лечатся. Она в любое время готова помочь. Как же? Мы ей, не чужие. Я и деток ее досматривала, как внуков родных. Можно. Конечно, можно к ней обратиться. Звони, Виля.

Фарида, выслушав Вильдама без лишних вопросов, сказала:

- Вези. Я сейчас подъеду.

Надежда тоже вызвалась ехать.

- Я теперь ее одну с тобой не отпущу, мне за нее перед сыном отвечать.

На самом деле, ее грыз малюсенький червячок ревности, наличие которого она еще не сознавала.