Еще темнее

– Ты познакомишься с ним позже. А сейчас я хочу тебе кое-что показать. До первого танца у нас еще приблизительно двадцать минут. Потом нам нужно вернуться на танцпол, чтобы я смог насладиться танцем, за который заплатил.

– Очень дорогой танец, – неодобрительно бормочет она.

– Я не сомневаюсь, что он будет стоить того.

Наконец-то. Она со мной. Миа осталась на сцене и не может меня остановить. Я веду Ану через лужайку к танцполу, зная, что за нами следуют двое моих секьюрити. Мы входим во французские двери, которые ведут в гостиную. Гул аукциона затихает. Двери я оставляю открытыми, чтобы парни тоже могли зайти в дом. Из гостиной мы попадаем в холл и поднимаемся по двум лестничным пролетам в мою детскую спальню.

Для меня это тоже в первый раз.

Зайдя в спальню, я запираю дверь изнутри. Охрана пускай ждет снаружи.

– Это моя комната.

Ана останавливается в середине комнаты и с любопытством разглядывает мои постеры, доску с фотографиями. Все. Ее глаза фиксируют все это, потом останавливаются на мне.

– Я никогда еще не приводил сюда девушек.

– Никогда?

Я качаю головой. В моей душе бурлит восторг подростка. Девушка. В моей комнате. Что скажет мама?

Губы Аны приоткрываются. Глаза под маской кажутся совсем темными и неотрывно смотрят на меня. Я шагаю к ней.

– У нас немного времени, Анастейша. Но, судя по нашему голоду, нам много и не нужно. Повернись. Дай-ка я извлеку тебя из этого платья.

Она немедленно поворачивается.

– Не снимай маску, – шепчу я ей на ухо.

Она стонет, а ведь я даже не прикасался к ней. Я знаю, что она жаждет облегчения, ведь она так долго носила в себе шарики. Расстегиваю на ней платье и помогаю снять. Вешаю его на спинку стула и снимаю пиджак.

Она остается в корсете.

И в длинных чулках.

И на каблуках.

И в маске.

За ужином она довела меня до исступления.

– Знаешь, Анастейша. – Я приближаюсь к ней, развязывая на ходу бабочку и расстегивая верхние пуговицы рубашки. – Я так разозлился, когда ты купила мой аукционный лот. Всякие мысли пронеслись в голове. Мне пришлось напомнить себе, что наказание вычеркнуто из нашего меню. Но потом ты сама попросила… – Я стою совсем близко к ней и смотрю на нее. – Зачем ты это сделала?

Мне нужно знать.

– Зачем попросила сама? – От страсти ее голос звучит хрипло. – Не знаю. Разочарование… слишком много алкоголя… веская причина.

Она пожимает плечами, а ее глаза устремлены на мои губы.

– Я дал себе слово, что больше никогда не стану тебя шлепать, даже если ты попросишь.

– Пожалуйста.

– Но потом я понял, что тебе, вероятно, в этот момент очень некомфортно, ты не привыкла к этому.

– Да, – радостно соглашается она. По-моему, я знаю, что она чувствует.

– Итак, тут можно ввести некоторое… послабление. Если я это сделаю, ты должна пообещать мне одну вещь.

– Что угодно.

– При необходимости ты воспользуешься стоп-словом. При таком условии я сейчас займусь с тобой любовью. О’кей?

Она с готовностью соглашается.

– Да. – Я учащенно дышу и хочу как можно скорее почувствовать на своем теле ее руки.

Я веду ее к кровати. Откинув одеяло, сажусь. Она стоит передо мной в маске и корсете.

Она хороша до безумия.

Я хватаю подушку и кладу рядом с собой. Взяв Ану за руку, тяну ее к себе. Она падает ко мне на колени, грудью на подушку. Я убираю волосы с ее лица и маски.

Вот так.

Она выглядит потрясающе.

Теперь добавим чуточку перца.

– Положи руки за спину.

Она поспешно выполняет мой приказ и ерзает на моих коленях.

От нетерпения. Мне это нравится.

Я связываю галстуком ее запястья. Теперь она беспомощна. Вся в моей власти.

Это возбуждает.

– Анастейша, ты в самом деле хочешь этого?

– Да, – уверенно отвечает она.

Но я все-таки не понимаю. Я думал, что все это в прошлом.

– Почему? – спрашиваю я, лаская ладонью ее попку.

– Я должна придумать причину?

– Нет, малышка, не нужно. – Просто я пытаюсь тебя понять.

Наслаждайся моментом, Грей.

Она хочет этого. Ты тоже.

Я глажу ее по попке. Готовлю себя. Готовлю ее.

Наклонившись вперед, я поддерживаю ее за талию левой рукой и бью правой по ягодицам туда, где ее прелестная попка переходит в ляжки.

Она со стоном бормочет какое-то слово.

Но не стоп-слово.

Я бью ее еще раз.

– Два. Мы дойдем до двенадцати. – Я начинаю считать.

Я ласкаю ее попку и шлепаю дважды, по каждой ягодице. Стягиваю кружевные трусики с ляжек, коленей, лодыжек, через ее лубутены и бросаю на пол.

Это возбуждает еще сильнее.

Во всех отношениях.

Убедившись, что она уже вытащила шарики, я шлепаю ее снова, считая каждый удар. Она стонет и извивается у меня на коленях, закрыв глаза. Ее попка слегка порозовела.

– Двенадцать, – шепчу и я заканчиваю наказание.

Я ласкаю ее разгоряченные ягодицы и вставляю в ее влагалище два пальца.

Она промокла.

Чертовски сладко промокла.

Готова.

Она стонет, а я вожу пальцами по кругу, и она кончает, громко, неистово. Сжимается в конвульсиях вокруг моих пальцев.

Вау. Как быстро. Она очень чувственная особа.