Ещё тридцать восемь кошек до сорока

– Прискакали… почему-то им и в голову не пришло, спросить, как дела, что происходит… На шею Коле повесились: «Вы помирились? Всё нормально?» Ах, если бы они за нас переживали! Им просто так стало неудобно жить… Надо же! Посмели мне сказать, что надо было за собой лучше следить, тогда бы их отец от меня не ушел! А так, видите ли, это всё из-за меня. Выросли младшие дочурки… И Даша, по их мнению, оказывается, не имеет права с кем-то по парку пройтись, чтобы эти две свиристелки не решили, что он альфонс и клюнул на Дашину квартиру. Ой, они ей это ещё и высказали! – услышала она рассказ дочек и мягкий смешок Николая.

– Мам, ты чего тут сидишь? Пошли в комнату! – Татьяна, которая была убеждена, что именно мать виновна в изменах отца, и даже высказавшая это, решительно вошла в кухню и зашептала возмущенно: – Ты должна его удержать, чтобы он домой вернулся, а ты? Ты почему с ним ссоришься? Ты что, не понимаешь, что он окончательно с тобой разведётся и женится на той… Ну, с которой он сейчас! А если ещё дети пойдут?

– И что? – мрачно уточнила Анастасия.

– Как что? А наследство? – Татьяна уставилась на мать, возмущенная её недогадливостью. – А ну как у него будут новые жена и дети? А мы?

– Наслееедство? – ошеломлённо протянула Анастасия, которая в свои сорок пять как-то и не предполагала, что младшие дочки уже даже распределили кому и что полагается, а обнаружив, что папенька собрался жениться, впали в растерянность.

– Именно! Новые дети и жена… они же будут наследниками! Развод допускать нельзя! – решительно заявила Татьяна.

– Да что ты… – протянула Анастасия. – Это ты уже за меня решила? А моё мнение кто-то спросил?

– Мам, ну, а что? Ты тоже в этом заинтересована! Тебе-то как без мужа? В твоём-то возрасте… – с точки зрения двадцатитрехлетней Татьяны, мать была уже того… престарелой!

Анастасия широко распахнула глаза и уставилась на дочку. Её внешность была безукоризненна, красота ничуть не пострадала от «аж сорока пяти лет», хотя она и осознавала, что это вовсе не её заслуга, а особенность генетики – женщины в их семье очень долго не старились и к среднему возрасту становились только «породистее». Короче говоря, никаких предпосылок для подобных высказываний у Татьяны не было, кроме… кроме глубинной уверенности, что она – самая-самая прекрасная в мире! Ну, сестра ещё ничего себе, и то, только потому, что на неё похожа.

Анастасия с трудом заставила себя сфокусироваться на словах Татьяны:

– Ну, отца я ещё могу понять, ему голову заморочила какая-то… Но ты-то что делаешь? Почему ты не понимаешь, что нельзя допускать того, чтобы он ушел?

– Почему именно нельзя? Потому, что ты нас с ним уже сочла древними-предревними стариками и наследство подсчитываешь? Или потому, что тебе не приходит в голову, что мы живём не только для твоего удобства и вовсе не должны делать так, чтобы тебе было исключительно комфортно? – очень тихо уточнила Анастасия, с трудом сдерживая желание закричать во весь голос и выгнать нахалку из кухни. – И да, кстати, сестра тоже не твоя прислуга и не обязана жизнь положить, только чтобы тебе порхалось легче…

– Ты же сама говорила, что у неё никого кроме нас не будет! – напомнила Татьяна.

– Да, глупости говорила. Если ты так ко мне относишься, то ей лучше будет и вовсе подальше от вас с Аней находиться! Я ведь правильно поняла, что Анечка придерживается подобного мнения?

– Ну, да, а что? Что не так-то? Ты позволяешь отцу развестись, Дашка с каким-то хлыщом разгуливает! Чего с вами такое происходит?

Татьяна чуть не проорала эти слова, и тут же из гостиной послышался раздраженный голос отца.

– Анька, да что за ерунда? Ты что? С чего ты взяла, что ты имеешь право мне что-то такое высказывать? Тебя что, мать подговорила?

Анастасия нервно рассмеялась, представив реакцию Николая на разговоры, подобные тем, что она только что слышала.

– Ну, да, ну, да… коронный приём близняшек – разделись и властвуй! Они же с детства так делали – одна шла ко мне, другая – к отцу и начинали параллельную обработку в нужном направлении.

Глава 19. Чрезвычайно благородный пёс

Николай, ошеломленно услышавший от своей дочери, что разводиться он не имеет права просто потому, что никому в таком возрасте всерьёз не нужен, и вообще, должен о внуках подумать, а не о новой женитьбе, от возмущения практически потерял дар речи. Ринулся было с обвинениями к жене и застал её в таком же состоянии.

– Нет, ты представь только, что она мне только что сказала! – машинально пожаловался он Анастасии.

– Мне сказали то же самое! – мрачно кивнула она. – Кажется они думают, что нам пора на свалку истории…

Неожиданный отпор, полученный от родителей, которые по такому случаю даже временно объединились, близняшек сильно удивил.

– А чего? Что мы не так сказали? – сердились сестрицы, уезжая из родительского дома, к которому как раз приехал грузовик для перевозки «половины нажитого имущества» в новую светлую жизнь. – Что, слабо паспорт посмотреть?