Эшелон сумрака

— Можешь идти, Клаус, — строго отправил его Оушен, — хочешь поехать на крыше? — обратился он ко мне.

Я радостно закивала, смотря, как отходят к средним вагонам солдаты, и как разглядывают нас мужчины с города. А после поддалась его движению к той самой лестнице и забралась наверх первая, чтобы пройти ко четвёртому вагону, ощущая жар, исходящий от первых двух, и вцепиться в новый, покрытый краской поручень.

Мужчина замер позади.

— Пара минут, — произнёс он.

А я не могла поверить своему счастью: я казалась себе самой свободной девушкой во всём мире. Той, о ком впервые в жизни заботились и думали. И это был мужчина! Не такой, к каким привыкла я — неприятный, громкий, кричащий и бьющий, что есть сил, а спокойный, милый, добрый и очень приятный. Не только внешне, но и внутренне. Хороший не только на первый взгляд.

Громкий и неожиданный гудок, от которого я закрыла руками уши, толчок поезда и придерживающий меня за талию лорд, в ткань на груди которого я втемяшилась. Он пах так, как пахло в его комнатах, лишь немного отличаясь ароматом того мыла, которое дали и мне к ванне.

Интересно, если его одежда пахнет так, то… как пахнет он сам? Н-например волосы?

Точно вкусно, и не так, как воняли все наши мужчины в деревне, но… я бы очень хотела узнать. Спрашивать же было неловко.

— Спасибо, — отпрянула я только через время, понимая, от этого ничего хорошего не будет.

Не были же это объятья? Для меня может и да, а для него скорее как простая помощь.

Поезд уже набрал скорость, и мелкие волоски на моей голове раздувало в разные стороны ветром, а кончик косы болтался из стороны в сторону.

— Я никогда не был на крыше, — произнёс мужчина, — где-то здесь есть третий люк. Однако, предлагаю спуститься по моему. Я помогу тебе, не беспокойся из-за высоты.

Я кивнула, ловя на лице лучик солнца. Ещё только конец лета, но здесь уже быстро заходило солнце. От этого на душе становилось немного тоскливо.

— Вы бы хотели, чтобы лето было всегда? — прошептала я так, чтобы он услышал.

Он обошёл меня, едва коснувшись краем плаща, и продолжил путь меж поручней.

— Я предпочитаю зиму, — донеслись до меня слова.

И я отправилась вслед за ним, ловя себя на мысли, что он — совершенно не романтичная натура. В отличие от меня.

Глава 11

Я проснулась от резкого толчка, впечатавшись в острый угол короба со своим инструментом. Бок сразу же полыхнул острой болью, но сама я не издала и звука, боясь разбудить остальных. Правда в этом уже не было смысла: остальные женщины повскакивали со своих мест, испуганно вскрикивая и сбивая с ног друг друга, пока освещенный лишь светом из распахнутой двери со слетевшей пружиной вагон кренился вбок, издавая страшный скрежет.

— Лу! Всемогущий господь, вставай сейчас же! — дёрнула меня за руку Мери, — быстрее! Проснись же ты!

Она заставила меня спрыгнуть на пол. Я добежала до мужского вагона и замерла, глядя на то, как мужчины отцепляют наш вагон, уже без нашей испуганно братией, но с нашими пожитками.

Пожитки! Моя мандолина!

— Женщины, на колени! Глаза к полу! — приказ поверх головы.

Но я почти ничего не слышала — в ушах было только бьющееся галопом сердце, и его было не становить.

Я вырвала руку из захвата начавшей опускаться на пол управляющей, прежде чем она успела это понять. Разбег, прыжок! И из груди выбило весь воздух, когда она напоролась на жёсткие руки, прижавшие меня к такому же твёрдому телу спиной.

— Ты должна была быть в другом месте, Луана! — злой голос Оушена над моим ухом, — какого чёрта я вижу тебя здесь?!

Сбоку по воздуху мазнула светлая длинная прядь его волос. Я выдохнула, удерживая им на весу всё это время. Мои глаза были круглыми, потому как я слышала его живой голос. Через маску он был приглушённее и не таким живым, а сейчас… я хотела обернуться, чтобы взглянуть на мужчину, находящегося так близко ко мне.

— Закрой глаза, — строгий приказ.

Я с сожалением зажмурила их, борясь с желанием приоткрыть хоть один. Хоть на секундочку.

— И не шевелись, — более мягкое, — прекращай ходить босиком, Луана. Это выводит меня из себя. Как и твое непослушание.

Он ловко перекинул меня в воздухе, развернув и прижав к своей груди руками, почти заставляя меня бесстыдно обвить его ногами, чтобы не упасть. Как в детстве.

— Голову на плечо, — подсказал он.

Я послушалась, пробравшись пальцами по его боку к спине. Он был тёплым, не таким мягким, как я представляла, но очень приятным, а ещё защищающим — мне хотелось доверять ему. Даже так, с зажмуренными глазами и в ужасно нехорошей позе.

Мы уже шли куда-то, развернувшись на том месте. У лорда были размеренные чёткие шаги, которые он подкреплял такими же приказами:

— Съехать с моста и разобраться. Вагон уже под водой — вытаскивать его долго и не к чему.

— Моя мандолина! — вспомнила я, — и… ответственность!

На последнем слове я дёрнулась, резко подняв голову и заставив мужчину замереть. Глаза распахнулись сами собой, а нос мазнул по тёплой щеке, дернувшейся будто от удара.

— Милорд… о боже! — увидел нас подлетевший в вагон со шкафами врач.