Если б не было тебя...

— Стелла, я такого еще ни разу не встречал. Как может родиться такая картина? Не понимаю. Чтобы понять, мне нужно ее досконально исследовать. Ты, как никто, должна это понимать.

— Эта картина является жемчужиной моей коллекции. Вы не представляете, как я ее добывал! Можно сказать, ценой собственной жизни!

Артур чуть не рассмеялся над последней фразой друга и решил, что пора выходить из подполья, что подслушивать дальше неприлично.

— Артурчик, мальчик мой! — засуетился Семен Исаакович, слезая с высокого табурета, на котором восседал, когда увидел выворачивающего из-за угла Артура. — Я не слышал, как ты вошел.

— Не хотел мешать, побродил немного по магазину…

— Да разве ж ты можешь помешать мне? — Семен Исаакович уже прижимался к Артуру, словно прячась от назойливого покупателя, буравящего его взглядом.

— Мы еще не закончили, уважаемый, — возмущенно пробухтел мужчина.

— Я уже закончил, — еврей обратился почему-то к Артуру.

— Что происходит? — тихо спросил Артур, так чтобы слышал только Семен Исаакович.

— Да так, ничего, — махнул он рукой, — назойливый покупатель.

— Это я-то назойливый?! — мужчина направился в их сторону, наклонив голову и глядя из-под бровей на Семена Исааковича, как бык на красную тряпку. — Я не назойливый, а крайне заинтересованный покупатель, — объяснил он Артуру, подойдя ближе. — Мне просто необходима вон та картина.

— Которая не продается, — скороговоркой ввернул Семен Исаакович.

— А почему именно та? — поинтересовался Артур. — Здесь есть другие работы этого автора, выполненные в карандаше.

— Именно, — упрямо поддакнул Семен Исаакович. — Далась вам эта картина. Сказано, не продается.

— Вы не понимаете! Я еще никогда не встречал подобного сочетания. Такое впечатление, что картину писали два человека — дальтоник и человек, обладающий каким-то уникальным зрением.

— Картина не продается, — твердил Семен Исаакович, как заведенный.

— Да, подождите, Семен Исаакович, — не выдержал Артур и одернул друга. — Интересно же послушать.

— Ты мне больше не дашь такой красоты! — выпалил еврей, и губы его задрожали, как у маленького обиженного ребенка. — Знаю я тебя, жестокого.

— Так это вы?!

Что стало с лицом мужчины в этот момент? Он стал похож на энтомолога, увидевшего в городском парке, куда ходят толпы отдыхающих, насекомое, вымершее несколько миллионов лет назад, спокойно сидящее на цветке.

— Это вы написали шедевр, как с точки зрения искусства, так и с точки зрения науки?

— Это моя картина, — улыбнулся Артур, не разделяя восторга мужчины.

— А… А можете вы мне рассказать, как у вас так получилось?

— В двух словах не получится. Если хотите, можно завтра встретиться, и я попытаюсь вам объяснить, если, конечно, смогу.

— Я не просто хочу этого, а мечтаю, можно сказать, — мужчина достал платок из кармана куртки и вытер им вспотевший лоб. — Вот вам моя визитка, — он протянул Артуру кусочек картона, который передала ему женщина, разыскав тот в своей необъемной сумочке. — Мы остановились в гостинице, — мужчина назвал гостиницу и номер, в котором остановился. — Только… у меня будет просьба. Если вас не затруднит, приходите пораньше. Дело в том, что встаю я очень рано, и утро для меня самое плодотворное время суток, когда биоритмы настроены на работу и исследования. Именно в это время я бы и хотел побеседовать с вами. Семь часов — это не очень рано для вас?

— Я приду ровно в семь и принесу с собой картину, похожую на эту.

— О, о таком я даже мечтать не смел. Спасибо и буду ждать вас с нетерпением новобрачной, — пошутил мужчина.

Артур вертел в руках визитку с надписью: Корнеев Лев Сергеевич — профессор медицинских наук, хирург-офтальмолог высшей категории, «Центр микрохирургии глаза». Вот так неожиданно судьба подбросила ему человека, которому можно рассказать все без утайки, тем более что человек этот является еще и специалистом по зрению. Возможно, от него он узнает что-то, что позволит разгадать эту тайну.

* * *

Семь утра для Артура было несусветной ранью. А, если учесть, что встать ему пришлось и вовсе в пять, то рань превращалась в заоблачную. Но его это устраивало, как никогда. Днем приезжала Диана, которую он собирался встречать на вокзале. Сколько времени займет беседа с профессором, Артур не мог предположить даже примерно. Но, запас был приличный, значит можно попытаться успеть все.

Выбрав тот самый этюд, что писал на морском берегу, Артур отправился к профессору. Этюд он выбрал по нескольким соображениям: из-за его миниатюрных размеров и потому, что он являлся первооткрывателем во всем — технике, приеме и материалах исполнения. Артур рассудил, что в нем профессор найдет все необходимые компоненты для исследования. Кроме того, Артур считал его самым удачным из всех своих этюдов.

Ровно в семь Артур постучал в дверь номера Льва Сергеевича.

— Рад, что вы все-таки пришли, Артур. Можно вас так называть? — Лев Сергеевич был одет в теплый махровый халат и домашние тапочки, что невольно настраивало на непринужденный лад и рождало приятные чувства в душе Артура. — Я боялся, что напугал вас вчера своей одержимостью.