Если б не было тебя...

Они сидели в гостиной, где оставила их Диана, удалившись принять душ с дороги.

— Через две улицы от вас, — ответил Артур, чувствуя себя неудобно.

Он переоценил свои способности и понял, что в отсутствие Дианы, робеет перед ее бабушкой. Она смотрела на него с доброй улыбкой, а ему становилось все более неловко, как он ни старался выглядеть непринужденно.

— Я приготовлю кофе. А вы тут не скучайте. Хотите, полистайте журналы. Вон там, стопка на столе.

Артур вздохнул с облегчением, когда бабушка Дианы скрылась за дверью. Ему было стыдно за свое поведение, ведь Мона не сделала и не сказала ничего такого, что могло бы его смутить. И, тем не менее, в ее присутствии он не мог расслабиться и вести себя естественно.

Диана вернулась достаточно быстро. В банном халате и с полотенцем на голове. Такой домашней и простой показалась она Артуру в этом наряде, что сердце мгновенно отозвалось сильными толчками.

— Мона бросила тебя одного? Бессовестная!

— Ага!.. За моей спиной меня же и ругают, — Мона зашла с массивным подносом в руках. — Не бросила, а оставила на несколько минут, чтобы приготовить кофе. Вряд ли Артур успел заскучать? — вопрос был риторическим, не требующим ответа.

Мона поставила поднос на журнальный столик и обратилась к внучке:

— Понравилось ли тебе в Москве, дорогая?

— Очень! — живо откликнулась Диана. — Там так современно и шикарно!

— Да, современно… — задумчиво произнесла Мона. — Сейчас я Москву вижу только по телевизору и не узнаю. Помню, как первый раз приехала туда и ужасно боялась. Боялась, что заблужусь в этом огромном городе, — Мона улыбнулась, во власти приятных воспоминаний. — А потом поняла, что заблудиться там невозможно. Знаете, что я делала? — она хитро посмотрела на Диану с Артуром. — Я подходила к карте метрополитена, закрывала глаза и пальцем наугад тыкала в нее. А потом смотрела, куда попала, и ехала в это место. Так я побывала на Кутузовском проспекте и посетила Бородинскую панораму. Помню, очередь была километровая, но я выстояла и попала. Хорошие были времена.

— Ты была одна или с дедушкой?

— С ним. Только он все время был занят своими делами, а я была предоставлена самой себе. Вот и гуляла…

Артур залюбовался лицом пожилой женщины. Так ярко на нем отражались эмоции, во власти которых она сейчас находилась. Он решил, что непременно напишет ее портрет. Именно этот момент, когда она вспоминала молодость, понравился ему больше всего. Он напряг память, призывая ее поработать как следует и запомнить все важные детали.

— А знаете, что еще меня покорило в Москве? Кондитерские магазины и мороженное! Я выстаивала длинные очереди, чтобы купить что-нибудь сладкое. Тогда, первый раз, я попробовала настоящую тахинную халву. И домой привезла ее килограмма три, чтобы уж точно наесться до отвала.

— А сейчас все есть, и помечтать не о чем, — в голосе Дианы прозвучала легкая зависть тем временам, когда люди умели радоваться всяким мелочам.

— Ну, времена другие… Сейчас, чтобы чувствовать себя счастливым, нужно мечтать о чем-нибудь глобальном, наверное, — Мона опять стала той Моной, которую так хорошо знала Диана, сбросив с себя налет воспоминаний. — Расскажи-ка мне, милая, как ты выступила на вечере?

— А я и не выступала, — насупилась Диана, — и правильно сделала.

— Не поняла. Как не выступала? Ты же и скрипку с собой брала?

— Ну, брала, да. Только выступить не хватило решимости. Зато потом я выступила, так выступила, — с сарказмом закончила Диана.

— Еще меньше поняла. Что значит выступила, так выступила? Ты еще была на каком-то вечере?

Мона выглядела так забавно с вытянувшимся от удивления лицом, что Диана не выдержала и засмеялась:

— Да, не была я больше ни на каком вечере. Мне и одного достаточно было. А концерт я устроила одному единственному зрителю — самой себе. Так сказать, шоу одного актера.

— Что-то мне не нравятся такие интонации в твоем голосе. Чем на этот раз ты не довольна? — в голосе Моны появились так хорошо знакомые Диане учительские нотки.

— А чего я тут распинаюсь?

Диана вскочила с дивана и выбежала из комнаты. Артур с Моной недоуменно переглянулись, окончательно перестав что-то понимать. Обсудить это не успели — Диана вернулась обратно со скрипкой в руках и решительным выражением на лице.

— Сейчас сами все поймете! — резким движением она вскинула скрипку и заиграла тот самый этюд, который пыталась исполнить вечером в гостинице.

В небольшой комнате, заставленной мебелью, как антикварная лавка, с гобеленом во всю стену, музыка зазвучала, как в концертном зале театра Ла Скала, чисто и проникновенно. Мона прижала руки к груди и со слезами на глазах смотрела на внучку, от чего сходство с Моной Лизой стало поразительным. Артур не знал, куда смотреть — на удивительное превращение бабушки Дианы в Давинчиеву деву или на сосредоточенно-ожесточенное лицо Дианы, со взглядом, скользящим поверх голов слушателей.

— Дианочка, но это же прекрасно! — Мона прижала внучку к себе, в то время как та продолжала стоять с отстраненным и хмурым видом. — Почему ты не выступила на вечере? Нельзя было упускать такую возможность показать себя.