Если бы

Белёсая дымка раннего утра смахнула ночные страхи. День обещал быть ясным и солнечным.

Лина вырвала из тетради лист, написала короткую записку Кроссману. раздумывая как быстрее передать послание. Через Молли? Коула? Или разыскать сержанта в участке?

Подсунув под дверь Бекки сигарету, положила в карман сложенный вчетверо лист и поднялась на четвёртый этаж.

Противный шипящий треск нёсся по коридору: в комнате Джулии все ещё работал телевизор. Лина переставила внезапно отяжелевшие ноги, громко постучала.

Ответа не последовало.

Лина постучала еще громче, будоража спящий мертвецким сном этаж. Подняла налитую свинцом руку, толкнула дверь. Застывшим взглядом проследила, как та поддаётся под ладонью.

Делая шаг вперёд, Лина уже знала.

Джулия сидела в кресле перед мелькающими чёрно-белыми полосками экрана в том же положении: скрещённые ноги, на коленях пустая бутылка виски. Тягучие капли медленно срывались с подлокотника и хлюпали на пол в ржаво-бордовую лужу.

Джулия улыбалась. Широкая улыбка от уха до уха зияла на шее...

Лина укусила кулак, заглушая вопль. В глазах потемнело, спазм сложил пополам. Её вырвало на пороге. Вцепившись в косяк, она бросилась из комнаты и поскользнулась. Пыталась встать, но ноги разъезжались. Всхлипывая и скуля, поползла на четвереньках, поднялась на колени. Она заколотила в железную дверь, обдирая костяшки пальцев, ногти, хрипя сквозь удушье:

– Бутч! Бутч!

Из последних сил Лина вскарабкалась, рванула дверь и вытаращила глаза. Широко открытый рот издал булькающий звук, пальцы схватили воздух. Лина повалилась лицом вперёд, заслоняясь от жуткого оскала, прикорнувшей у сейфа головы.

Остаток дня стёрлись из Лининой памяти.

Под неестественным углом она видела фигуры без лиц. Слышала сквозь вату голоса, но не реагировала. Внутри будто сгорел предохранитель. Сознавала, что её ведут под руки полицейские, они едут в участок, послушно давала показания. И не помня ни слова из сказанного...

Лина пыталась объяснить незнакомым женщинам и мужчинам реальность непоправимого. Хотела объяснить, что ничего не исправить. Ничего не изменить, сколько бы они не просили ее рассказать снова. Её не понимали. Она не понимала их.

В глухом отчаянии, она дёргала пальцы из суставов, пинала стол, била кулаком в стену.

Парень в белом халате сделал в плечо укол. Велел выпить воду. Лина выпила. Сказал зажать пластырь пальцами и больше не срывать. Она зажала и больше не срывала...

Перед глазами плыло. Она попала в шторм на роскошной трёхпалубной яхте, ее смыло волной, унесло в океан… Всё слилось в несмолкающий, зависший на одной пронзительной ноте, крик.

Много-много позже, Лина узнала: Джулия и Торо стали не единственными жертвами той безмолвной жатвы. Мулатка с синими волосами умирала мучительней и дольше всех. Её нашли истекшей кровью со вспоротым животом в постели хозяина, меблированных комнат. На лестничном пролёте между первым и вторым этажом валялся в собственной блевотине её сожитель. В его спине торчал кухонный нож. Обмотанные скотчем останки Бутча обнаружили в запертой комнате четвёртого этажа.

Прошла ни одна неделя прежде чем, Бекки, неестественно высоким голосом поведала, что предсмертный оскал вонючки был в точности таким, как у орангутанга в клетке, когда мощная челюсть раздавила орех.

Трясясь на переднем сидении полицейского автомобиля, Лина глядела вперёд. Волосы били по щекам. Под капот убегала ломаная линия дороги, становилась шире, ровней. Появлялись – исчезали силуэты цветущих вишен, мелькали огни встречных машин, фонарные столбы, ярко освещённые дома.

Кросман наклонился и закрыл её окно. Волосы свесились вдоль лица. Лина сложила руки на коленях. Она оцепенела.

Глава 28

На небе взошла полная луна, заглянула в спальню. Тишина нарушалась тяжёлым дыханием мужчины и размеренным скрипом матрасных пружин. Сквозь раздвинутые жалюзи молочный свет расчертил кровать полосками как тюремную камеру.

Очень близко, Лина видела расшитое звёздами фиолетовое полотно. Широко открыв глаза, она падала, не чувствуя опоры бесконечно проваливалась вниз. Подхваченные вихрем звёзды кружили в водовороте, исчезали в воронке. Вслед за ними, Лину затянуло в чёрную дыру. Она летела с бешеной скоростью. В мириадах мелькающих созвездий нашла улыбку Джулии. Протянула руку, улыбнулась в ответ, шепнула:

– Спи, родная, спи. Он вернулся. Спи…

Полные коричневые губы задрожали весельем, растянулись. Хохоча, Джулия откинула голову, смеясь громко, неистово, разевая рот все шире. Из него хлынула кровь – отверстие лопнуло, превратилось в рваную зияющую рану. Все затопило красным...

Конвульсивно впившись пальцами в матрас, Лина глотала воздух не в силах отвести взгляд или закрыть глаза. Она заверещала, закричала Джулии:

– Не надо! Не надо! Прекрати! – Чужие губы накрыли, вобрали судорожный стон и рвущийся вопль. И Лина затихла. Упала с неба в кровать: скрип-скрип...