Если бы стены могли говорить… Моя жизнь в архитектуре

Многие из таких наружных пространств, занимающих примерно 50 % площади Центра Скирболла, – это сады, в том числе сады скульптур, но внешняя территория также состоит из внутренних раздельных дворов, которые частично огорожены зданиями и частично открыты со стороны гор, непосредственно сливаясь с природой. В некоторых есть вода. Некоторые открытые пространства вымощены, но находятся в тени жакаранд. Есть наружные пространства для концертов, для свадеб, для более закрытых собраний. Некоторые элементы имеют не вполне очевидное двойное назначение: например, открытый амфитеатр также служит преградой для оползней.

Простая цветовая гамма комплекса связана с цветом Колледжа Еврейского союза в Иерусалиме. Галереи, аудитории и зрелищные помещения построены из бетона, каждое здание окружено аркадой, содержащей дорожки и галереи, которые служат опорой для шпалер на верхнем этаже. Каждая группа колонн аркады увенчана большим декоративным кашпо с глициниями и плетистыми розами, которые вытягиваются в горизонтальном направлении, оплетая решетку. В комплексе Скирболла я стремился добиться плавного соединения ландшафта и архитектуры, и мне удалось приблизиться к успеху намного больше, чем прежде. Крыши – сводчатые со встроенными зенитными фонарями, освещающими пространства внизу. Поскольку посетители почти всегда видели здание на фоне темных гор Санта-Моника, возвышающихся позади, мы решили покрыть своды нержавеющей сталью, которая отражает небо и создает контраст с темным фоном. Ниши в бетонных стенах инкрустированы розовыми гранитными панелями, создающими теплое нежное сияние.

Архитектура, обусловленная формой рельефа: остатки Виллы Адриана в Тиволи, Италия

Я также сотрудничал с матерью Михаль, Верой Роннен – художником-эмальером, которая работает в архитектурных масштабах и создала фрески в Колледже Еврейского союза в Иерусалиме. Ури Хершер пригласил Веру сделать то же самое в Центре Скирболла. Это приобрело размах семейного дела. Наша с Михаль дочь Кармелла, которая изучала искусство в Купер-Юнион и Бард-колледже и сама стала искусным художником, объединила силы с Верой. Обе они проводили много времени на острове Уайт, где местная фабрика располагает достаточно большими печами. Таким образом, глубокие познания Веры об эмали через поколение передались Кармелле.

Я часто размышляю, всякий раз с изумлением, о передаче талантов и шкалы ценностей в семьях и от одного поколения к другому, а также о том, какими путями это происходит. Я вырос в Израиле в среде, ориентированной на коллектив, и теперь с удовольствием наблюдаю, как наша дочь Ясмин стала увлеченным – кто-то даже может сказать радикальным – общественным организатором и социальным работником. Она директор программ в некоммерческой организации, которая, помимо другой деятельности, создает визуализации, разъясняющие сложную политику. Как я уже отмечал, мой сын Орен – драматург, который получил образование как архитектор. Моя дочь Тааль – архитектор. Тааль и ее муж Рикардо Рабинес вместе работают на Западном побережье с 1993 года и управляют собственной очень успешной компанией Safdie Rabines. Нам с Тааль и Рикардо посчастливилось работать вместе над одним крупным проектом – Колледжем имени Элеоноры Рузвельт в Калифорнийском университете в Сан-Диего.

Культурный центр Скирболла в наши дни: между горами и скоростным шоссе

Многие посетители Культурного центра Скирболла отзывались о нем как об оазисе. Центр строился в четыре этапа на протяжении 25 лет. История еврейского народа и филантропии создавала фон для этого проекта и вдохнула в него жизнь, и продолжает это делать, но Центр стал любимым местом для всех жителей Лос-Анджелеса. По выходным школьные автобусы привозят детей со всего города, и это оплачивает культурный центр.

Дружба, завязавшаяся между мной и Ури, а также отношения между мной и советом Колледжа, построенные на взаимном уважении, превратили работу над Центром Скирболла в удовольствие. Мы даже не подписывали официальный контракт – в нем не было необходимости. Я с восхищением наблюдал, как Ури превращал Центр Скирболла в учреждение, которое стало занимать важное место в общественной жизни региона.

Центр Скирболла также ознаменовал начало новой главы в развитии моего архитектурного стиля, связанной с обращением к местной архитектуре Иерусалима и Калифорнии. Мой альбом, в котором я делал наброски к Центру Скирболла и который может служить надежным тестом Роршаха, относительно тонкий – в этом случае не было бессонных ночей и многочисленных отвергнутых рисунков. Наоборот, с самого начала я ощущал уверенность в себе и чувство, что все хорошо знакомо.

* * *

Центр Скирболла был первым крупным ведомственным заказом, который мы получили в США. Мы начали получать и другие, в основном в результате участия в конкурсах по приглашению, и одним из таких проектов стал Музей Пибоди-Эссекс в Сейлеме, штат Массачусетс.