Если бы стены могли говорить… Моя жизнь в архитектуре

Меня глубоко огорчили проекты жилых домов, которые мы видели. Это были монотонные, штампованные башни с кирпичной кладкой и маленькими окнами. Наружные подъездные дороги обнесены заборами из проволочной сетки, как будто жильцы заточены в камерах. Здания, как правило, размещались посреди моря асфальта. Осмотр таких проектов разбивал сердце. И все же я отмечал, что с точки зрения дизайна они не слишком отличались от роскошных многоквартирных высоток: такие же лифты, такие же коридоры, такая же связь (или ее отсутствие) с основанием внизу. Роскошные дома были лучше, их отделка отличалась большей фантазией, но архитектурная ДНК была та же. Помню, как гулял по спроектированному Мисом ван дер Роэ району Лафайет-парк в Детройте и увидел своими глазами, как эстетика дизайна вступает в навязанный конфликт с существующим образом жизни людей. Все здания были в стекле – и башни, и малоэтажные таунхаусы. Проходя перед таунхаусами, можно было заглянуть внутрь. Людям приходилось вешать за зеркальным стеклом портьеры с вырезанным в них окном меньшего размера. Не было ни балконов, ни террас. Никаких отдельных выходов на улицу из каждого блока. Эти дома выглядели безжалостными: «универсальный» стальной каркас и непроницаемая стеклянная оболочка. Я тогда подумал, что люди хотели бы жить по-другому.

Павильон Германии, который Мис ван дер Роэ спроектировал для Всемирной выставки 1929 года в Барселоне, – это шедевр архитектуры. Но то, как эволюционировали представления этого архитектора о многоквартирных и офисных высотных зданиях, оставляет желать лучшего. В барселонском павильоне Мис ван дер Роэ сотворил сооружение, грани и колонны которого создают своего рода открытую сеть, чудесным образом охватывающую окружающее пространство. Но когда речь зашла о жилых и офисных зданиях, он предпочел элегантные, но упрощенные контейнеры с недифференцированными плитами пола, уложенные штабелями один на другой, как будто это могло создать среду, в которой людям понравилось бы жить или работать.

Комплекс Кабрини-Грин в Чикаго – типичный образец унылых проектов муниципальных жилых домов, которые мне встретились во время поездки

Во время этой поездки меня также поразило, как много в США появилось супружеских пар, которые покупали дома в пригородах, если могли себе это позволить. Они бежали от стресса и соперничества, свойственных центрам городов, но прежде всего они хотели иметь свой дом на одну семью с садом и забором, с зоной уединения. То, чего они желали, было полной противоположностью жизни в городских высотках.

Но были и промежуточные варианты, только их нужно было поискать. Я вспоминаю, например, о таких местах, как Чатем-Виллидж по проекту Кларенса Стайна и Генри Райта в Питтсбурге. В Чатем-Виллидже таунхаусы с пешеходными дорожками и рядами парковок предлагали образ жизни более компактный, чем в любом пригороде, однако при этом сам район обладал многими чертами, желанными для жителей пригородов, – там были зеленые зоны, уединение и соблюдался баланс между личной и общественной жизнью.

К моменту возвращения в университет я уже знал, какой хочу видеть свою дипломную работу. Я хотел описать, почему жизнь в пригородах считается желанной, но чего эти районы не могут достичь и почему люди терпеть не могут многоквартирные дома, несмотря на то что с их помощью стремятся решить неизбежную проблему плотности городского населения. Обеспечить качество жизни как в пригородном доме с садом, но сделать это в высотном здании – именно такую задачу я поставил. Я стал размышлять не о конкретном проекте для конкретного места, а о «системе домов» – таком подходе к жилищному строительству, который был бы применим везде и который содержал бы определенные ключевые принципы. Эти принципы касались не только дизайна отдельных жилищных блоков, но и того, как их можно построить. Моя дипломная работа называлась «Оболочка для жизни в городе» (A Case for City Living), и одна из целей звучала так: «Каждому – собственный сад».