Если ты, то я

Вот все, что я запомнила о встрече. Помню, как мы ехали в красной спортивной машине Митци по Сэнд-Хилл-роуд и остановились перед современным стеклянным зданием. По его фасаду, невзирая на засуху, бурля, стеной стекала вода, словно давая понять, что на обитателей этого дома законы природы и погоды не распространяются. Помню, как, следуя за Митци, делала снимки для Амины: узнав, где я была, она обязательно потребовала бы фотоотчет. Мы вошли в комнату, полную мужчин. Я так волновалась, что пот выступил даже на верхней губе. Помню, как сияла Митци, привлекая к себе всеобщее внимание. Она протянула мне напиток – горький и пузырящийся, и я быстро выпила, чтобы занять себя чем-то, пока Митци общалась по работе. Помню Эйнара Карлссона, очаровательного седовласого мужчину, похожего на знаменитого стареющего киноактера. Он был в восторге, что я учусь на Фабрике. Я показывала ему Умницу, а он удивлялся, как здорово она работает, и подзывал других гостей, чтобы им ее продемонстрировать. Помню, что он протянул мне еще один пузырящийся напиток. Я выпила его, рассматривая висящие на стенах фотографии с изображением ядерных взрывов, напоминающих грибы.

Помню, как Митци кивала разным людям и шептала мне в ухо: «Вот тот, с большой челюстью, – Арт Шифринсон из “Фэйрбоу Венчурс”. Молодой, типа хиппи, – Микки Лернер из “МедиВК”. Жутко могущественный, его не уговоришь. Вон те двое, возле чаши с пуншем, из “Гарлин Секьюрити”, заключают сделки для оборонной промышленности».

Еще напиток. Потом еще, до тех пор, пока они не утратили горечь и не стали безвкусными, как вода. Пока я не начала смеяться и свободно болтать о Фабрике и Умнице с тремя мужчинами по имени Деннис, Фред и Том. Или, может быть, Митч, Тед и Тим? Я не могла вспомнить. Узнав о моем возрасте, они поразились тому, какая я талантливая и взрослая на вид.

Я помню, как один пожилой инвестор схватил Митци за задницу через платье, а она легким движением сбросила его руку. Помню запах мужчин, которые тянулись ко мне, смеясь, улыбаясь, скаля зубы, пялясь на мою грудь и ноги. Их одеколон был сладкий и терпкий, будто дым сигары. Помню, как инвестор помоложе – он даже мог бы показаться симпатичным, если бы комната не кружилась и его лицо не расплывалось перед глазами, – положил ладонь на мое бедро и поинтересовался, что ответила бы Умница на вопрос, не стоит ли мне проветриться со взрослым парнем. Помню, как, заикаясь, пробормотала, что мне надо выйти, как старалась сдержать волнение, пробираясь сквозь толпу. Как думала про Маста и гадала, чем он занят. Помню, как открыла дверь туалета и обнаружила там Ларса Лэнга и еще нескольких мужчин, которые втягивали ноздрями белый порошок с длинного белого конверта, лежащего на раковине. Должно быть, я ошиблась дверью. Я попятилась, отчаянно желая оказаться в кино с Мастом и сидеть в темном зале, касаясь коленом его ноги.

Помню, как искала Митци. Она нашлась в конференц-зале – вместе с несколькими знакомыми вырезала из листа бумаги что-то вроде маленьких наклеек-эмодзи. Она протянула мне одну и сказала, что я буду улыбаться, если положу ее под язык.

Помню, как Митци принялась дразнить меня за то, что я не решалась. Как они хохотали и их смех заполнял комнату, выталкивая меня в темный угол, где было холодно и одиноко. Я сунула эмодзи под язык. Митци была очень довольна, и мне стало так хорошо оттого, что я доставила ей удовольствие.

Помню, как болтала с парнями, стоявшими около меня, и смеялась, потому что их всех звали Джош. Чем дольше я с ними находилась, тем больше их становилось, как отражений в зеркалах, – Джош, и Джош, и Джош. Стол подо мной стал мягким, как сливочная помадка, стулья погнулись, как увядшие цветы. Кто-то выключил свет и начал показывать презентацию на стене – какие-то графики и сводные таблицы. В зале было темно, Митци смеялась и хватала за руку одного из Джошей. А другой наклонился ко мне, коснулся моей ноги и спросил, не хочу ли я посмотреть его офис.

Помню, как пыталась разглядеть лицо Джоша, но оно отказывалось проявляться, оставаясь бесформенным пятном. Я подумала про ПостоянствоОбъекта и фотографии ядерного взрыва в холле. Мне вдруг показалось, что они в точности отражают мою внутреннюю жизнь – застывший во времени отпечаток катастрофы. ПостоянствоОбъекта. Маст.

Я не помню, как покинула встречу и добралась домой. Но каким-то образом все же оказалась в собственной постели с чьей-то бутылкой воды «Вилбо» и радостной уверенностью, что все будет хорошо, если говорить правду.

На следующее утро я проснулась с дикой головной болью. Солнце светило слишком ярко. Лицо опухло, как будто его изнутри набили ватой, во рту так пересохло, что невозможно было говорить. Я поморщилась и принялась шарить по тумбочке рукой, пока не нащупала стакан с водой неизвестного срока давности. Она показалась мне какой-то пыльной, и я попыталась вспомнить, когда последний раз наливала себе воду. Два дня назад? Три?