Если ты, то я

Арун бросил на меня озадаченный взгляд, как будто я упустила суть нашего разговора.

– А моя куртка у тебя?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем он.

– Так это твоя куртка?

– Ага. Ты что, не помнишь?

– П-помню, – ответила я, лихорадочно пытаясь восстановить в памяти образ Аруна на вчерашней вечеринке, но после конференц-зала, полного Джошей, все было как в тумане.

Арун рассмеялся:

– Все в порядке. У меня тоже случались такие ночи.

– Значит, ты был на этой встрече?

– Угу. Я пришел где-то к середине. Ты уже была… на ковре.

Меня передернуло. Слишком мягко сказано.

– Не волнуйся. Ты не сделала ничего такого, чего не стал бы делать я.

– Если это правда, тогда почему по сети гуляют мои, а не твои фотографии?

Он весело пожал плечами:

– Потому что я парень и никому до меня нет дела.

– Как тебя туда вообще пригласили?

Арун бросил на меня такой взгляд, словно я задала ну очень тупой вопрос.

– Карлссон – хороший друг моего отца. Он заходит к нам, мы заходим к нему. Я и на яхте у него бывал.

Типичный хвастливый Арун.

– Там, наверное, здорово, – пробормотала я.

– Я и получше видал.

Я закатила глаза. Невозможно было представить, что Арун способен снять маску самодовольного богача и написать мне о том, как он мечтает сбросить оковы социальных условностей и оградить себя от чужого давления, мешающего ему добиться успеха. И все же чуть слышный голосок нашептывал мне строки одного из писем: «Не уверен, что понравился бы тебе, если бы мы познакомились лично… Общаясь с тобой, я становлюсь лучше».

А может, Арун все же был скован социальными условностями? Может, постоянно находясь рядом с богатыми и успешными, чувствовал, что не соответствует чужим ожиданиям? Может, отец предъявлял к нему завышенные требования?

– Какой у тебя папа? – спросила я.

Арун слегка растерялся.

– Он председатель совета директоров и глава стратегического развития в «СмартКарт».

– Это то, чем он занимается. А какой он?

Арун наморщил лоб, словно до сих пор никто не задавал ему подобных вопросов.

– Он очень трудолюбивый. Постоянно работает. И прекрасно владеет техниками тайм-менеджмента.

– Понятно, но ладите ли вы? Он тебе нравится?

Арун посмотрел на меня так, будто ответ был очевиден:

– Ну он же мой папа.

– Это не значит, что он обязательно должен тебе нравиться. Вот, например, я люблю свою маму, но она не знает меня по-настоящему. Понимаешь?

На какой-то миг его маска уверенности и превосходства спала, а лицо приняло такое выражение, словно он всю жизнь ждал этого вопроса. Но Арун не успел ответить, потому что в коридоре появился Ларс.

– Заходите, – пригласил он, отпирая дверь кабинета, и поманил нас за собой взмахом руки.

В кабинете было светло и пусто – такое впечатление, что Ларс тут редко бывал. Он указал нам на два стула перед его письменным столом, сам крутанулся в рабочем кресле с видом студента, усевшегося на место преподавателя.

– Хотел перекинуться с вами парой слов. Помню, что мы пересеклись на вечеринке в офисе «Карлссон Барроу» и я был, скажем так, не в лучшей форме.

Я покосилась на Аруна. Наверное, он тоже видел, как Ларс нюхал кокаин в туалете.

– Как говорят стартаперы, все, что можно расширить, должно быть расширено, – продолжил Ларс. – Это касается и человеческого сознания. Вы понимаете, о чем я?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы расшифровать слова Ларса. Он необыкновенно хитрым и запутанным способом пытался сказать, что любит употреблять расширяющие сознание наркотики.

Арун активно закивал.

– Ну конечно, – ответил он дружелюбно-деловым тоном, как на собеседовании.

– Это очень распространенная практика, – проговорил Ларс. – Расширение сознания помогает развивать креативность и продуктивность. Я понимаю, что для вас это несколько непривычно, и поэтому хотел бы в открытой беседе ответить на все ваши вопросы и соображения.

Ларс улыбнулся, выжидающе глядя на нас. Неужели он правда ждал, что мы примемся расспрашивать его о культуре употребления наркотиков в среде стартаперов? Вот уж чего мне точно не хотелось, так это обсуждать вечеринку в офисе. Еще выяснится ненароком, что я тоже была «не в лучшей форме».

– У меня никаких вопросов, – проговорил Арун и откинулся на спинку стула, словно устраиваясь поудобнее. – Я не новичок в этом мире. Папа всегда говорит, что все происходящее в зале заседаний не должно покидать его пределов.

Меня охватило чувство благодарности к Аруну и его умению вести вежливую беседу на корпоративном языке.

По лицу Ларса едва заметно скользнуло облегчение. Он качнулся на кресле.

– Отлично.