Если забуду тебя, Тель-Авив

Была на экскурсии по Тахане Мерказит (тель-авивская автостанция и злачное место) и тамошняя парикмахерка-филантропка рассказывала про молодую проститутку небесной красоты и двадцати четырёх лет. У той за смену случалось по 15–17 клиентов, и парикмахерка однажды спросила, как ей удаётся это выносить.

– Я отключаюсь и ничего не чувствую. Я научилась отключаться с тех пор, как мне было пять лет, и мой отец каждый вечер приходил ко мне в комнату…

А я как раз отложила книжку, предстоит написать очередное изнасилование и важно не нагнетать, выверить баланс между душераздиранием и достоверностью. Что тут скажешь – жизнь жёстче.

Девушка, кстати, занятие менять не хотела, ей было проще семнадцать раз отвлечься, чем целый день убиваться на обычной работе. Но как-то её реабилитировали и пристроили в магазин торговать одеждой, где она и трудится посейчас. Это хорошая позитивная история, если вы не поняли.

А парикмахерка в конце сказала:

– Тахана – такое место, где нет надежды, но есть любовь. Люди везде хотят любви.

Тахана Мерказит похожа на морщинистого бетонного слона, с которым неизвестно, что делать – дорого содержать и невозможно продать. Или на многотонного кита, выброшенного на берег, и жить ему остались часы.

Говорят, если её взорвать, Тель-Авив накроет облако бетонной пыли и отравит весь город, поэтому мы, конечно, придумаем какой-нибудь медленный гуманный способ её убить. Оттуда уже выгнали бóльшую часть торговцев, постепенно выводят автобусные маршруты, осложняют условия аренды для художников – сейчас остаётся всего несколько упрямых обитателей, вроде музея идиш, эфиопской церкви, танцзала и моего мужа. Последними, наверное, уйдут наркоманы и крылатые нильские собаки.

Разумеется, Тахана считается язвой на прекрасном теле Тель-Авива, но как быть с теми безумцами, которые упорно её любят? Которые помнят, что её строил блестящий Рам Карми, задумывая как ворота города в древнейшем смысле – бастион с лавочками менял, писцов, ювелиров и прочих торговцев, с развлечениями, харчевнями, цирюльнями и, вероятно, весёлыми девицами, но это не точно. И те, кто умеет смотреть на Тахану его глазами, видят, что этот маленький кусочек Вавилона до сих пор жив. Перед шабатом разряженные эфиопы жгут благовония, филиппинцы, индусы, и шри-ланкийцы торгуют едой, кришнаиты поют мантры – туда вообще стекаются представители религий, сект и дикие мистики всех сортов. Иногда мне кажется, что Рам Карми этого слона не построил, а откопал, извлёк из земли осколок какой-то цивилизации, погибшей от разгильдяйства.

Теперь Тахана в очередной раз весело и бесславно умирает, туда водят экскурсии, как на обломок Ноева ковчега, и люди безуспешно пытаются понять, из чего было сделано это уходящее очарование – кроме бетона, грязи и любви.

Прогулка в Яффо

Как-то в шабат мы с мужем отправились пешком в Яффо-далет – ужасная дыра, которая была довольно милым местом, пока на Иерусалимском бульваре не начали прокладывать трамвайные пути. Теперь там всё разрыто, для прохожих оставлены узенькие тротуары, по которым ещё и носятся электровелосипеды. Один такой подкатил к нам сзади, на нём ехала парочка подростков.

– Пропусти уродов, – сказал муж, и я посторонилась.

– Тода раба[30], – сказали подростки, проезжая.

– Вот зачем ты так, – сказала. – Милые воспитанные дети!

«Только потому, что они арабы! Национализм отвратителен», – собиралась добавить я, но тут услышала вопль:

– Фак оф, гайз!

Велосипед вильнул, шедшая впереди девушка шарахнулась в сторону и показала ему вслед средний палец.

– Чего это? – забеспокоилась я.

– А это они у неё телефон пытались вырвать, – ответил зоркий муж.

Надо же, а такие вежливые мальчики.

А шли мы тогда знакомиться с котом Арсением, который стал третьим из наших котиков. Сейчас он стремительно скачет по дому, и с каждым прыжком у него на голове всё отчётливей проявляется бескозырка с золотой надписью «Оголтелый». Вырастет – моряком будет, а пока он бегает и ленточки развеваются на ветру.

Прогулка во Флоренцию

1

Не могла писать о Флоренции, потому что надо было как-то собраться и пережить. Она началась для меня в Тель-Авиве, летом, когда бесценные друзья Фёдоровы сказали: «Тебе надо её увидеть». Не всегда и не всех, но изредка я слышу людей, они пробиваются сквозь упрямство и самоуверенное знание, что только я про себя всё понимаю. Тут же оказалось, что для меня припасены дешёвые билеты на прямой рейс и номер с ванной в самом центре.

Помню, уезжали из Тель-Авива глубокой ночью, как-то нервно, автобусы не приходили, не останавливались, отказывались нас везти, но мы всё-таки добрались до электрички, и парень в чёрном и с пейсами специально перешёл на нашу платформу, чтобы пожелать счастливого пути, совершенно бесплатно. Как будто город не очень-то хотел меня отпускать, подозревая, что затею шашни на стороне, но потом смирился, потому что иногда можно спасти женщину от беды, но невозможно уберечь её от опыта, от впечатления, от яблока – ни у кого не получалось.