Эсташ Черный Монах

– Абаль… – прошелестело в ответ.

– Простите мою назойливость… но я не в силах бороться с собой. Вы прекрасны, сеньорита! Когда я вас увидел, во мне все перевернулось. Я стану самым счастливым на свете человеком, если вы позволите быть вашим кавалером! Не погубите меня отказом!

Эсташ произнес эти фразы – заранее заготовленные! – через пень-колоду. Он вдруг забыл арабский язык, и мучительно вспоминал нужные слова. Закончив говорить, он с надеждой воззрился на девушку. Она вдруг стала пунцовой. Абаль стояла, склонив прелестную головку, и со стороны казалось, будто все ее внимание сосредоточено на молитве «Gloria».

Пауза несколько затянулась. Эсташ уже начал терять терпение, когда девушка наконец заговорила; естественно, шепотом:

– Я благодарна, вам, сеньор Эсташ, во-первых, за ваш чудесный подарок, а во-вторых, за столь высокую оценку моей внешности. Это не совсем так, в Толедо много девушек красивей меня, тем не менее я вам признательна. Что касается вашего желания стать моим кавалером, то вы не волнуйтесь, в нем нет ничего предосудительного, затрагивающего мою честь. Наоборот – я польщена. И готова ответить вам взаимностью.

Дальнейший разговор Эсташ потом вспоминал с трудом. И он, и Абаль были настолько потрясены неожиданным влечением друг к другу, что несли какую-то чушь. Собственно говоря, как и все влюбленные.

Но самым удивительным было то, что, как выяснилось, девушка заприметила Эсташа еще во время танца. И в этот момент, как она поведала юноше, ее будто ударила молния…

Эсташ был первым у Абаль. До этого к ней просто никто из молодых людей не решался подступиться. Даже нахальный байлаор-хитанос, партнер по танцам, и тот тушевался. Все знали, что у Хайреддина аль-Джибрина всегда есть под рукой парочка-другая махо, которые спустят шкуру с наглеца.

Какие у менялы были планы начет внебрачной дочери, девушка не знала; да и кто бы ей сказал? Воля отца – закон. Но ее утешало то, что о замужестве речь пока не заходила, так как она была еще слишком молода.

Они общались на испанском, который Эсташ знал неважно. С арабским было еще сложнее, так как Абаль большей частью разговаривала на «альгарабии». Это обстоятельство и подвигло юношу присоединиться к страждущим у мечети Лас Торнериас, жаждавшим досконально изучить этот смешанный язык, без которого в Толедо делать было нечего, особенно на рынке.

По мере того как он продвигался в изучении «альгарабии», их разговоры становились более интересными и обстоятельными. Хотя временами слова им были вовсе не нужны. Они просто сидели в каком-нибудь садике за пределами городских стен, тесно прижавшись друг к другу, и вели мысленную беседу. И в эти моменты им было так хорошо, что никакими словами не передать их чувств.

Абаль научилась ловко обманывать дуэнью – не без помощи Рамона. Махо, который нечаянно стал другом Эсташа, хотя между ними была существенная разница в годах (может, потому, что Рамон де Севиллано был очень одинок; родня его была далеко, а в Толедо с ним просто боялись общаться, зная его непредсказуемый нрав и драчливый характер), достал у хитанос снотворное зелье, которое девушка время от времени подливала своей дуэнье. И старая сеньора спала, как сурок зимой.

А отцу Абаль была практически безразлична; жива, здорова, одета, обута, еды на столе вдоволь – и ладно. К тому же у него были еще и другие дети, и он был слишком занят своими делами.

И конечно же, такая идиллия долго продолжаться не могла. Толедо был слишком маленьким городом для большой любви. А юноша и прекрасная мавританка как-то незаметно для самих себя влюбились друг в друга, что называется, без памяти. И постепенно потеряли бдительность.

О, юность, как ты беспечна! Влюбленным молодым людям кажется, что мир вокруг них пропитан любовью. Что люди добры и желают им только хорошего. Но они не знают, или им никто не подсказал, что чужое счастье вызывает зависть, которая жестока и коварна, и ни перед чем не остановится, лишь бы стереть с лица счастливого человека радостную улыбку.

Эсташ даже не подозревал, что над его головой сгущаются мрачные тучи…

Глава 6. Колдун

Эсташ расположился на обрывистом берегу Тахо и меланхолически наблюдал за огромным колесом, которое называлось «нория». Оно медленно крутилось и большими ковшами поднимало воду, которая изливалась в оросительный канал.

Месторасположение Толедо облегчало его оборону, но затрудняло снабжение водой. Колодцев в городе было много, но их не хватало для нужд горожан. Со времен римлян доставка воды шла через акведук. Толедо имел цистерны и систему галерей, которые обеспечивали водой весь город.

Мавры Толедо использовали гидравлическую энергию, чтобы снабжать город водой и заставлять ее циркулировать по оросительным каналам, которые питали сады и огороды. Гидравлическая энергия приводила в действие и многочисленные фонтаны города. Многие из них находились возле мечетей, что облегчало ритуальные омовения. Вода нужна было и для бань.