Эсташ Черный Монах

После того как Эсташ захватил дромон-усиако, он дал свободу рабам-гребцам (многие из них примкнули к пиратам) и смелому нахуде, а пленных ромеев заставил служить себе. Это было непросто – они не желали выдавать секрет обращения с огнеметным устройством ни под каким предлогом. Ведь за это в империи ромеев полагалось суровое наказание и всеобщее презрение. Эсташ долго уговаривал их примкнуть к разбойникам, суля разные блага, да все впустую.

Тогда Черный Монах, обозлившись, приказал содрать живьем кожу с одного ромея, самого непокорного. Страшная казнь настолько впечатлила оставшихся в живых, что ужаснувшиеся ромеи дали согласие немедленно приступить к обучению разбойников пользованию сифонофорами.

На большее Эсташ и не рассчитывал. Вояками они были никакими, так как главной их задачей на корабле считалось обслуживание камнеметов и сифонофоров, и он пообещал отпустить ромеев на все четыре стороны, притом с достойным вознаграждением, когда их ученики сдадут своего рода экзамен – поучаствуют в серьезном морском сражении, в котором придется применить огнеметы.

Однако на то, чтобы они поведали ему секрет «греческого огня», Черный Монах даже не рассчитывал. Он точно знал, что пленники – всего лишь солдаты, хоть и не из последних из-за своей значимости для дромона, но не более того. Столь великую тайну империи ромеев знали только избранные.

И теперь быстрый, похожий на хищную акулу усиако во главе галер резал волны Дуврского пролива в сопровождении довольно приличной стаи игривых дельфинов, так как пронырливый Пьер Фарино в очередной раз принес Эсташу добрую весть. Из Кале должен был выйти небольшой караван купеческих судов, который охраняли два боевых нефа. Черному Монаху нужно было усилить свою флотилию более мощными кораблями, и такой случай упускать нельзя.

Эсташ был счастлив как никогда. Ведь он нашел свою любимую Абаль, которая вот-вот должна была родить ему дитя!

С венчанием проблем не возникло, ведь она давно приняла крещение. Что касается Хайреддина, то он смирился с неизбежным и слушал церковную службу с видом мученика, которого должны бросить на растерзание львам, как это делали римские императоры с первыми христианами.

Но зять-разбойник слишком много знал о страстях, которые движут людьми. Пребывание в монастыре бенедиктинцев не прошло для него даром. Безутешный Хайреддин бин Абдуррахман аль-Джибрин, которому Эсташ как родственнику, а значит, доверенному лицу вскоре сделал весьма заманчивое предложение, изрядно приободрился. Он оставил мысль о меняльной конторе и занялся продажей награбленного пиратами Черного Монаха добра.

Это дело оказалось гораздо прибыльней прежнего, и мавр стал похож на сытого кота, почивавшего на мягких подушках. Он изрядно располнел, стал относиться к Эсташу по-отцовски и мысленно благодарил Аллаха, который послал ему такую невероятную удачу в виде столь удачливого и богатого зятя.

А Эсташу и впрямь постоянно сопутствовала удача. Его состояние быстро росло, и он прикупил в Нормандии небольшую виллу для Абаль. Ведь негоже женщине на сносях болтаться по волнам пролива вместе с грубыми мужланами и смотреть на разные жестокости, к которым приходилось прибегать морским разбойникам ради добычи.

Он был очень расчетлив и действовал только наверняка. Притом медлительные купеческие посудины, не пригодные для боевых действий, Черный Монах, в отличие от английского пирата – норманна Алена Траншмера, не присваивал, а лишь брал с арматоров и капитанов приличную мзду, в основном товарами. За что они готовы были на него молиться. Одно дело – остаться без корабля-кормильца, а совсем иное – заплатить дань, которая была не слишком обременительной.

Торговля дело такое – никогда не можешь знать, где найдешь, а где потеряешь. Была бы голова цела, да на чем товары возить, а там уж как повезет и как сумеешь выкрутиться…

Караван показался из-за скалистого мыса в тот момент, когда солнце ярко осветило горизонт, готовясь отойти ко сну. Купцы увидели дромон и флаг, который был поднят на самой высокой мачте корабля.

Эсташ после некоторых колебаний придумал, как он должен выглядеть, – большое черное полотнище с белым крестом в верхнем углу. Вскоре молва о дромоне с черным флагом и вездесущем пирате по прозвищу Черный Монах быстро разнеслась среди арматоров и капитанов, которые плавали в Ла-Манше и Дуврском проливе, и страх уже бежал впереди их судов.

Так случилось и в этот раз. Нефы несколько опоздали с развертыванием в боевой порядок, а Эсташ для острастки, проходя мимо одного из «купцов» – толстопузого парусного судна, которое едва плелось, – приказал пиратам, обслуживающим под надзором ромеев сифонофоры, чтобы они показали свое мастерство.

Длинный язык пламени лизнул грузовое судно, и оно почти мгновенно запылало. Попытки потушить огонь забортной водой ни к чему не привели – он разгорелся еще сильнее – и тогда матросы стали прыгать за борт, чтобы спастись от огнедышащего змея, который с треском и гулом ворочался на деревянных досках палубы, пожирая все подряд.