Естественная исторія религіи

Общепризнано, что всѣ религіозныя системы заключаютъ въ себѣ большія и непреодолимыя трудности. Каждый изъ спорящихъ въ свою очередь торжествуетъ, лишь только онъ переходитъ въ наступленіе и выводитъ наружу нелѣпости, варварство и опасныя положенія своего противника. Но всѣ они вмѣстѣ подготовляютъ полный тріумфъ для скептика, который говоритъ имъ, что въ такихъ вопросахъ вообще никогда не надо придерживаться ни одной системы, на томъ простомъ основаніи, что никогда и ни въ какомъ вопросѣ не надо соглашаться ни съ какой нелѣпостью. Въ такихъ случаяхъ, единственный разумный исходъ для насъ — полное воздержаніе отъ сужденія. А если, какъ это обыкновенно наблюдается, у богослововъ каждая атака бываетъ успѣшной, а каждая оборона неуспѣшной, то насколько полна должна быть побѣда того, кто всегда и со всѣмъ человѣчествомъ держится наступательной политики, самъ-же не имѣетъ никакой опредѣленной позиціи, никакого постояннаго убѣжища, которое онъ обязанъ всегда и во всѣхъ случаяхъ защищать?

Часть IX

— Но если апостеріорный аргументъ связанъ съ такимъ количествомъ затрудненій, сказалъ Демея, не лучше-ли было-бы намъ придерживаться простого и возвышеннаго апріорнаго аргумента, который, давая намъ въ руки безошибочное демонстративное доказательство, сразу уничтожаетъ всякія сомнѣнія и затрудненія? При помощи этого-же аргумента мы въ состояніи доказать и безконечное т ь божественныхъ аттрибутовъ, которая, боюсь, никогда не можетъ быть обоснована съ достовѣрностью какимъ-нибудь другимъ доказательствомъ. Ибо какъ-же можетъ дѣйствіе конечное, или-же могущее быть конечнымъ, поскольку мы его знаемъ, какъ можетъ, говорю я, такое дѣйствіе служить доказательствомъ безконечной причины? Также и единство Божественной Природы очень трудно, если не безусловно невозможно, вывести изъ простого созерцанія произведеній природы; и единообразіе плана, — еслибы мы даже допустили таковое, само по себѣ не можетъ увѣрить насъ въ данномъ аттрибутѣ. Тогда какъ апріорный аргументъ...

— Ты, кажется, разсуждаешь такъ, Демея, перебилъ Клеанѳъ, будто преимущества и удобства этого отвлеченнаго аргумента являются безусловными доказательствами его достовѣрности. По, по моему мнѣнію, слѣдуетъ сперва опредѣлить, какой изъ подобныхъ аргументовъ ты рѣшилъ отстаивать, — а послѣ этого мы уже постараемся, на основаніи его самого, а не на основаніи его полезныхъ слѣдствій, опредѣлить, какую цѣнность мы должны ему придавать.

Аргументъ, который я хочу отстаивать, отвѣтилъ Демея, это — обычный аргументъ. Все, что существуетъ, должно имѣть причину или основаніе своего существованія, такъ какъ безусловно невозможно, чтобы какая-либо вещь произвела себя самое, или-же была причиной своего собственнаго существованія. Такимъ образомъ, поднимаясь отъ дѣйствій къ причинамъ, мы или должны вести этотъ безконечный рядъ все дальше, не приходя ни къ какой послѣдней причинѣ, или-же должны въ концѣ концовъ прибѣгнуть къ нѣкоторой послѣдней причинѣ, которая существуетъ необходимо. Но нелѣпость перваго предположенія можетъ быть доказана слѣдующимъ образомъ. Въ безконечной цѣпи, или-же въ безконечномъ рядѣ, причинъ и дѣйствій каждое отдѣльное дѣйствіе опредѣляется къ существованію силой и дѣеспособностью той причины, которая ему непосредственно предшествовала; но вся эта вѣчная цѣпь или послѣдовательность, взятая цѣликомъ, не опредѣляется и не причиняется ничѣмъ; а между тѣмъ очевидно, что она такъ-же требуетъ причины или основанія, какъ всякій единичный объектъ, начинающій существовать во времени. Вопросъ: почему именно такая-то опредѣленная послѣдовательность причинъ существовала отъ вѣчности, а не другая какая-нибудь послѣдовательность, или-же никакая, — вопросъ этотъ не утрачиваетъ разумности. Если нѣтъ необходимо-существующаго сущаго, тогда одинаково возможно всякое предположеніе, которое только можетъ быть образовано; и столь-же мало нелѣпости будетъ въ томъ, что ничто не существовало отъ вѣчности, какъ и въ тома., что существуетъ именно та послѣдовательность причинъ, которая составляетъ вселенную. Но что-же такое опредѣлило къ существованію нѣчто, а не ничто, и притомъ вызвало къ бытію именно одну опредѣленную возможность, исключивъ все остальное? Внѣшнія причины? но предполагается, что ихъ нѣтъ. Случайность? но это — слово, не имѣющее значенія. Быть можетъ, и и что? Но оно и не можетъ никогда ничего произвести. Итакъ, мы принуждены прибѣгнуть къ необходимо-существующему сущему, которое въ себѣ заключаетъ основаніе своего существованія и которое не можетъ считаться несуществующимъ безъ явнаго противорѣчія. Слѣдовательно, есть такое сущее, т. е. есть Божество.

— Я не предоставлю Филону (хоть я и знаю, что выискиваніе возраженій составляетъ самое большое наслажденіе для него) — разоблаченіе слабости этого метафизическаго аргумента, сказалъ Клеанѳъ. Онъ кажется мнѣ столь явно необоснованнымъ и въ то-же время столь незначительнымъ въ дѣлѣ защиты истиннаго благочестія и истинной религіи, что я самъ рѣшусь доказать его ошибочность.