Эстетика Другого: эстетическое расположение и деятельность

Такого рода неравномерность объясняется тем, что первоначально замысел книги состоял в том, чтобы распространить принципы феноменологии эстетических расположений на художественную деятельность, однако по ходу работы над этой проблематикой возникла потребность обрисовать специфику этой деятельности, отделив ее от других видов эстетически ориентированной активности. А таковые в ходе исследования обнаружились. Указанная выше неравномерность в распределении внимания между тремя основными формами эстетической деятельности в какой-то мере связана и с тем, что для эстетического сознания европейского мира художественно-эстетическая деятельность остается наиболее развитой и традиционной формой эстетической активности. Эстетическое действо и эстетическое паломничество как особые эстетические практики европейской эстетикой еще не тематизированы. Их исследование — попытка ввести паломничество и действо в философскую эстетику. Более детальное рассмотрение эстетического паломничества и эстетического действа — задача будущих исследований.

Считаем важным указать на то, что эти эстетические практики представляют собой те формы человеческой активности, роль которых в современной культуре возрастает. Их значение для современности состоит в том, что они открывают возможность эстетического обживания пространств, уже трансформированных технической цивилизацией. Эстетическое паломничество и эстетическое действо ставят перед нами задачу продумывания «эстетической политики», базирующейся на сочетании охраны и обустройства мест эстетического паломничества с практикой эстетически осмысленного воздействия на окружающую действительность.

В анализе собственно художественно-эстетической деятельности (гл. 2) акцент делался на рассмотрении отвергающих художественно-эстетических расположений, поскольку их анализ представляется нам наиболее показательным в плане демонстрации того эвристического потенциала, которым обладает онтология эстетических расположений. Анализ отвергающих расположений позволил провести отчетливую грань между художественно-эстетическими и эстетическими феноменами и подготовить почву для различения художественных и эстетических феноменов в области утверждающих расположений. В том, что касается рассмотрения преобладающих в мировой художественной практике стратегий эстетики утверждения и анализа специфической конституции отдельных форм такого рода художественной деятельности, то оно остается одной из важных задач феноменологии эстетических расположений. В нашей книге такой анализ был проведен с использованием материала двух предельно далеких друг от друга видов художественно-эстетической деятельности: литературы и садово-паркового искусства.

Подводя итог исследованию эстетической деятельности в концептуальных рамках эстетики Другого, следует признать, что работа над изучением ее основных форм находится пока в своей начальной фазе. Впрочем, и это существенно, предварительный набросок типологии эстетической деятельности сделан, и горизонт для дальнейших исследований открыт. Автору книги остается лишь надеяться, что работа, начатая в этой книге, будет продолжена.

Ноябрь 2002 года

ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Феноменология эстетических расположений и ее конкретизация (феномены ветхого, юного, мимолетного, ужасного, страшного, тоскливого)

Чтобы конкретизировать основные принципы эстетики Другого, получившие определение в первом параграфе, приведем несколько кратких описаний утверждающих и отвергающих эстетических расположений. Такие описания позволят читателю составить представление о возможностях, открываемых эстетикой Другого перед аналитиком эстетического опыта.

Ветхое — это расположение, в котором Другое открывается человеку как Время через чувственное восприятие временности, конечности сущего. До предела доведенный опыт временности существования сущего (опыт сущего как ветхого) своим онтологическим априори имеет данность Другого всему временному, то есть само Время, которое становится доступно восприятию в расположении ветхого в качестве того, что дает возможность воспринять сущее в его ветхости (конечности) и обеспечивает влечение к созерцанию ветхого.