Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием

Преодоление идейной замкнутости, «монологизма» и идеологизма – проблема многоаспектная, трудная. Трудная даже психологически. Ведь часто приходится перебарывать не только односторонность, тенденциозность оппонента, но и себя самого, своё собственное нежелание погружаться во враждебное, как бы против тебя лично заострённое содержание. Это никому и никогда не давалось легко, без усилий.

Как курьёз, приводят цитату из «Полемических красот» Н. Г. Чернышевского: «Я чувствую себя настолько выше мыслителей школы типа Юркевича, что решительно нелюбопытно мне знать их мнение обо мне». Статью такого оппонента, как П. Д. Юркевич, считал он, незачем и читать, зная наперёд, что в ней написано, – «по своим семинарским тетрадкам»¹.

Другой по-своему яркий пример – Лев Толстой как читатель сочинений Ф. Ницше. В письме В. В. Стасову от 31 июля 1902 года писатель просил своего корреспондента прислать ему, с целью полемического опровержения, какую-нибудь яро-антихристианскую выдержку – ну, хотя бы, из сочинений Ницше. «Я читал Ницше, – извиняется Толстой, – но с таким отвращением, что не помню, где это сказано»² (В самом деле, легко ли было христианину читать «Антихриста»?!)

Диссиденты советских лет оставили нам в наследство завет-традицию: категорический и полный отказ от идейно чуждой ин-

¹ См.: Юркевич П. Д. Философские произведения. М.: Правда, 1990. С. 644.

² Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка 1878–1906.[Л.:] Прибой, 1929. С. 277. формации. «До «перестройки», – почти что с гордостью пишет родственная им И. Б. Роднянская, – не читала советских газет и разве что слушала «вражеские голоса». («А теперь неотрывно слежу за прессой и новостными передачами по ТВ (по нескольку раз в день). Своего рода наркомания…»)[556].

Если бы мы последовали этой методе сегодня, то, конечно, не читали бы «Новый мир» и «Вопросы литературы», не смотрели бы телепрограммы «зубров СМИ» (выражение Роднянской). Диссидентские чувства нам очень понятны. Но мы всё-таки читаем, смотрим – и иногда бываем вознаграждены, находя в упомянутых журналах и программах то нечаянную крупицу истины, то дебют талантливого автора, то ссылку на малоизвестный источник, то, наконец, тексты, настолько по-своему показательные, что их грешно не обнародовать, не цитировать.

Слава Богу, что у публицистов из «25-ти процентов» гораздо меньше такого презрительного высокомерия, изоляционизма, сектантства. Да это и понятно: подавляющее большинство СМИ принадлежат не им; можно, конечно, закрыть глаза и заткнуть уши, но тогда останешься без информации вообще. Им приходится отцеживать предлагаемое «чуждыми» каналами, интерпретировать его по-своему, но всё-таки – смотреть, слушать, читать.

Мы попытались затронуть лишь одну составляющую раскола – духовную, обозначить лишь некоторые процессы и тенденции, характерные для современной культуры России. Именно те, которые считаем наиболее остро-актуальными, особенно важными, достойными самого серьёзного анализа и обсуждения.

Но что делать конкретно каждому из нас в ситуации гражданского раскола?

Идеологам, наверное, – продолжать поклоняться своим идеологическим богам, всегда наперёд и безошибочно зная, за кого надо голосовать (а за кого, соответственно, не надо).

Деятелю же культуры – служить, как и прежде, культуре, её субъекту-носителю – народу, и тем самым (если не побояться высоких слов) содействовать многоликой культуре человечества, её дальнейшему развитию. Это и будет, как мы полагаем, посильный личный вклад человека культуры в преодоление российского раскола. Мы имеем здесь в виду нечто близкое к тому, о чём говорил в своё время (применительно к писательству, искусству слова) Альбер Камю. «Каждый художник прикован сегодня к галере своего времени. Он должен смириться с этим, даже если ему не нравится, что там пахнет селёдкой, слишком много надсмотрщиков и в довершение всего курс взят неверный. Мы в открытом море. Художник, как и все, должен грести и, если удастся, не умереть, то есть продолжать жить и творить».[557]

2002, 2010

Человек эпохи «надлома империи» Портрет позднесоветского интеллигента

Надлом Империи в субъектном ракурсе

Прошедшая недавно конференция – «Искусство эпохи надлома империи (1956–1991)» – вызвала немало споров и размышлений. Можно было, например, сконцентрировать свое внимание на искусстве как сугубо суверенном образовании, на его течениях, направлениях и формах, вынеся за скобки все социокультурные опосредования и детерминанты, приняв во внимание лишь хронологические рамки обсуждаемого периода. Но можно поступить и по-иному, сделав предметом изучения реальные связи, существующие между состоянием данного общества и его искусством. Мне, признаюсь, ближе вторая установка. А из всего многообразия внешних факторов, влияющих на искусство, меня более всего занимает социально-психологическая составляющая.