Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием

1. Идеал целостного, то есть беспристрастно-научного и в то же время пристрастно-ценностного, но гуманного отношения к умеренным и радикальным «уклонениям от нормы» Овсянико-Куликовский видит в медицине. В медицине вообще и психиатрии в особенности – в лице ее выдающихся представителей (таких, как знаменитый хирург Н. И. Пирогов, «вечный образец психиатра» Ф. Пинель и др.). Сам Овсянико-Куликовский в силу особенностей своей натуры, мировоззрения и т. д. не смог достичь такого идеала, но он его отчетливо осознал как перспективу и сугубо личного, и общественного развития «…Клиника нервных и душевных болезней есть по преимуществу та школа, – резюмирует ученый, – из которой испытующий разум выносит и познание души человеческой, и любовь к человечеству»[670].

2. Признавая, что душевные болезни и другие формы психопатологии имеют не только индивидуальные, но и коллективные, групповые проявления (а не признать это невозможно), мы должны, считает Овсянико-Куликовский, внести соответствующие коррективы в методологию социокультурного и социально-психологического познания. «Изучать социальную эволюцию и историю культуры, имея в виду только процессы экономического, правового, интеллектуального развития и не обращая внимания на физические и душевные недуги человечества – значит слишком упрощать и суживать сложную и широкую задачу социолога, а может быть, даже искажать ее…»[671]. Психическую норму и патологию следует изучать не как абсолютные противоположности, а именно в их связи и взаимодействии.

Заключая, отметим следующее. Знакомство с трудами Овсянико-Куликовского как психолога показывает, что он был вполне на уровне передовой европейской научной мысли своего времени. Развитая им идея связи психической нормы и патологии была отнюдь не тривиальной для русской культуры тех дней. И даже сегодня она сохраняет свой проблемный характер. Особую ценность представляет то, что Дмитрий Николаевич обосновал плодотворность указанной идеи на весьма обширном и разноплановом культурно-историческом материале, с привлечением данных из истории древних языков.

Д. Н. Овсянико-Куликовский во многом предугадал, предвосхитил те пути культурологических, психологических и других гуманитарных исследований, по которым шло развитие науки на протяжении всего XX века и продолжает идти в начале третьего тысячелетия. Вклад этого пытливого энтузиаста в науки о человеке и, в частности, в освещение связи психической нормы и патологии не должен быть забыт нынешним поколением ученых России, Украины, Европы и мировой общественностью.

2005

«Дионисизм» в культуре и контркультурные тенденции

Выявление оппозиции «дионисизм/аполлонизм» (в дальнейшем сокращенно: ОД/А) и признание за нею фундаментального значения в развитии культуры является одной из центральных идей философско-эстетического наследия Ф. Ницше. В современной отечественной теоретической литературе еще не угасла, еще ощутима линия эффективного использования ОД/А, восходящая непосредственно к Ницше, или преломленная через призму последующих этапов инициированной им традиции. Наряду с этим имеется немало примеров, когда в анализе современных культурных процессов применяется, по сути, ницшевская методологическая идея, однако без непременного оперирования его излюбленными терминами-мифологемами. В качестве синонимов или аналогов последних используются, в частности, такие понятийные пары, как «нравственно-философская линия» и «линия философского аморализма, имморализма» (Ю. Н. Давыдов); «литература гуманизма» и «антигуманизма» (Н. А. Анастасьев); «литература гиперморализма» и «литература зла» (Викт. Ерофеев, И. П. Смирнов); оппозиция «хаос» – «система» (Д. С. Лихачев) и др. В современной культуре нарастает интерес к полярностям, ко всей гамме их взаимосочетаний и взаимопереходов. Отсюда несомненная актуальность ницшевской методологической идеи.

В то же время в понимании сути самой этой идеи, а также проистекающих из нее следствий, столь важных для теории и практики, наблюдается разнобой; здесь еще налицо много темных мест, белых пятен и издержек. В этой противоречивой социокультурной и познавательной ситуации целесообразно обратиться к наследию отечественной литературоведческой и философско-эстетической мысли XIX–XX вв., где определенный опыт осмысления ОД/А уже существовал[672].