Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием

Одной из характерных форм осознания указанных полярностей в классической русской литературе и, шире, культуре стало противоположение «Пушкин – Лермонтов». С «легкой руки» В. С. Соловьева творчество Лермонтова было сближено с ницшевским утверждением дионисизма. Пушкин же нередко противопоставлялся Лермонтову как выразитель противоположного, аполлонического начала. Впрочем, последующие, более тщательные и опирающиеся на факты исследования внесли в эти представления существенные коррективы. Было показано, что в действительности оба эти начала присутствуют в творчестве каждого из названных художников слова, сосуществуя друг с другом в некоторой динамической, процессуальной и флуктуирующей форме[673].

Поскольку дионисизм соотносился с именем гениального преемника пушкинской музы – Лермонтова, постольку для большинства исследователей была заведомо ясна правомерность соприсутствия, сосуществования в общем русле культуры двух ее ветвей, по-своему оппозиционных друг другу, – аполлонизма и дионисизма. В. В. Розанов, высоко ценя преобладающий «апполонизм» Пушкина, тем не менее, отдавал предпочтение преобладающему «дионисизму» Лермонтова. Он же высказал мысль-надежду о том, что в будущем в русской литературе будет осуществлен некий высший синтез пушкинской и лермонтовской традиций, обоих выраженных ими начал[674].

Мы полагаем, что должна быть восстановлена нить преемственности между современными разработками ницшевской идеи дионисизма/аполлонизма, с одной стороны, и опытом классической русской эстетической мысли в той же области – с другой.

Проблема ОД/А сопрягается и взаимопересекается еще с одной кардинальной оппозицией ницшевской философии и эстетики: «культура/контркультура». Некоторые современные исследователи не без оснований называют Ницше «основоположником идеологии контркультуры»[675]. Многие современные теоретики, исходя из представления, что по крайней мере культура новейшего времени немыслима без своей «тени» – контркультуры, анализируют эти понятия совместно, как единую диалектическую пару.

Очевидно, что целостный феномен контркультуры (подобный европейской молодежной культуре 60-х-70-х гг. XX в.) оформляется и существует далеко не в каждую эпоху. Но более локальные, частные контркультурные тенденции присутствовали в культуре, пожалуй, всегда. Наличие их в современной культуре не подлежит сомнению. Контркультурные тенденции считаются выражением дионисизма в культуре. Их присутствие и нарастание специалисты связывают с властной необходимостью обновления, с развитием антистатических, неравновесных состояний и процессов[676].

На наш взгляд, однако, далеко не все дионисические, дисгармонически-обновительные явления могут быть признаны контркультурными в точном смысле этого слова. В данном пункте наши соображения во многом совпадают с мыслями 3. Фрейда, высказанными им в его известной работе «Недовольство культурой» (1930)[677]. Трудно отличить, говорит Фрейд, инновации, имеющие целью замену одних конкретных культурно-исторических форм другими, более адекватными и оптимальными, – от порывов к отказу от культуры вообще, к отрицанию самих ее устоев. «То, что заявляет о себе в человеческом обществе как стремление к свободе, может быть бунтом против имеющейся немправедливости и таким образом благоприятствовать дальнейшему развитию культуры, уживаться с культурой. Но это же стремление может проистекать из остатков первоначальной, неукрощенной культурой личности и становиться основанием вражды к культуре. Стремление к свободе, таким образом, направлено либо против определенных форм и притязаний культуры, либо против культуры вообще»[678]. И действительно, каждый шаг вперед в развитии культуры настолько внутренне противоречив (обретения и утраты в нем неотделимы друг от друга), он достается, обходится человечеству столь дорогой ценой, что стремлению продолжить «восхождение» практически всегда сопутствует возвратное, попятное движение, направленное «назад» и «вниз», к ранее пройденным ступеням культуры и даже к до-культурному, до-человеческому, природно-животному состоянию. Только самые радикальные и крайние тенденции являются, полагаем мы, контркультурными в полном смысле слова. Их возникновение небеспочвенно и по-своему закономерно.

Таким образом, контркультурные тенденции – это своеобразное острие дионисизма как более широкого явления в культуре, острие, направленное против самих ее основ, устоев.