Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием

Все предшествующие наблюдения и размышления подвели нас еще к одному выводу. В вопросе о генезисе и детерминантах возникновения таких направлений в искусстве, как соцреализм, капреализм и им подобные (как и во многих других случаях), формационный подход обнаруживает свою недостаточность. Он должен быть дополнен подходом цивилизационным. В рамках же последнего явление, казалось бы, уникально – идеологическое предстает порой, как неоднократно воспроизводящееся. Повторяемое не в силу внешних влияний, а ввиду внутреннего подобия различных эпох и модификаций общественного бытия и сознания, – т. е. как сходное типологически.

С учетом сказанного не приходится удивляться тому, что ныне возрождается (и некоторыми деятелями культуры активно вносится в общественное сознание) именно тот идеал человека, который так импонировал автору изложенной выше «жизнеутверждающей» эстетической концепции. В качестве характерной иллюстрации приведу отрывок из воспоминаний об академике А. Д. Сахарове его друга и соратника, культуролога Л. М. Баткина: «У меня были случаи встречаться с Андреем Дмитриевичем в 1969–1979 и тесно сотрудничать с ним в 1988–1989 годах. Здесь не место вспоминать впечатления бытового и психологического порядка. Скажу лишь, что в общественном плане Сахаров был рационалистом и интеллектуалом «западного» толка. Не такой уж, пожалуй, редкий в послепетровской, особенно в последекабристской, тем паче в пореформенной Руси, но все же и отнюдь не слишком расхожий человеческий тип. У нас эти свойства ума и воли чаще привычно относили к чужакам, к какому-нибудь немцу Штольцу. Как будто Россия не дала густой поросли европейски просвещенных предпринимателей или великих русских ученых. Сахаров был русским европейцем, и хотя его внешний облик, манера поведения, застенчивые, угловатые и при том независимые ухватки могли навести случайного и начитавшегося Достоевского наблюдателя на поверхностные ассоциации с князем Мышкиным или Алешей Карамазовым, но Сахаров был человеком сдержанным, прежде всего ясно и независимо думающим, полагающимся на факты и логику, взвешивающим возможные результаты… он был деятелем»[226].

Не знаю, насколько этот набросанный культурологом портрет друга верен оригиналу (здесь все карты к руки Л. М. Баткину), но то, что Сементковский мечтал о человеке именно такого типа, несомненно[227].

Впрочем, для некоторых современных работников и подвижников культуры идеал Сементковского не столь уж бесспорен, скорее он – повод для раздумий и сомнений. И все-таки будем говорить об основных тонах современной исторической картины, а не о нюансах и дробных рефлексах. Утверждается новый общественный строй. Время «позитивных» идей Сементковского пришло, оно у нас на дворе. Его «позитивная эстетика», кажется, близка к тому, чтобы стать частью современной доминирующей идеологии и слиться с государственной культурной политикой. Капиталистический реализм и как практика, и как теория – явление сегодня куда более актуальное, чем его социалистический аналог – антипод.

Эстетические прогнозы на XX век (П. И. Вейнберг, В. В. Стасов)

Значительную часть объема книги «XIX век» занимают очерки: «Изящная литература XIX века на Западе» и «Искусство в XIX веке». Почему им отведено так много места (особенно – второму), в общем, понятно. Где, как не в литературе и искусстве, полнее и концентрированнее всего выражается духовный опыт человечества, приобретенный им на протяжении целого столетия? Создатели книги, несомненно, предполагали, что названные обзоры могли многое рассказать о человеке XIX столетия, о взлетах и падениях его духа, о самой физиономии истекшего столетия и его вкладе в мировую историю. Кроме того, в тексте обоих очерков проглядывает желание их авторов в свершениях только что закончившегося столетия выявить внутренние закономерности эволюции искусства, и на этой основе высказать прогноз о путях его развития в наступающем веке. В этом последнем моменте для меня заключено самое интересное.

Прогнозы относительно искусства будущего даны в вышеназванных очерках совершенно разные. И не случайно. Обзор литературы и искусства целого столетия не мог быть создан без оригинального, присущего данному исследователю видения сущности и предназначения литературы (соответственно, искусства). Поскольку концептуальная основа этих очерков разная, постольку разнятся и представления их авторов о перспективах художественного развития.

Мне кажется, рельефно выраженные в текстах обзоров эстетические позиции их авторов представляют не только исторический интерес.

Сегодня, когда и сам XX век, и история его искусства близятся уже к завершению, более чем своевременно, уместно и даже необходимо дать себе отчет, в чем оправдались прогнозы наших предшественников, в чем нет, и почему.

П. И. Вейнберг

Автором очерка «Изящная литература XIX века на Западе» был П. И. Вейнберг. Вот извлеченные из справочной литературы основные сведения о его жизни и творческой деятельности.