Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

Столь же беззаконен был личный обыск Вавилова сержантом госбезопасности А.М.Биндом, тоже 6 августа, то есть до санкции прокурора. Видимо, Бинд был одним из тех двух «курьеров», которые пригласили Вавилова «для переговоров с Москвой», а затем явились за его вещами.

Зато Протокол личного обыска оформлен Биндом самым педантичным образом. Изъятые вещи перечислены и пронумерованы. Это личные документы Вавилова (паспорт, удостоверения академика АН СССР и академика ВАСХНИЛ), фотоаппарат «Лейка», советские деньги в размере 750 р. 12 к. (в скобках сумма повторена прописью), «разных открыток 11 шт.», авторучка, запонки (4), сменный белый воротничок, другие мелочи. 27 пунктов! А ниже значится: «Изъятое у меня занесено в протокол правильно. Протокол мною прочитан. Н.Вавилов». Так было положено. Чтобы комар носа не подточил!

…Наутро, уже 7 августа, но приказ получен накануне, тоже до санкции прокурора, – обыск в Черновицах, там, где остановился Вавилов (адрес в протоколе не указан). Его производил сотрудник Черновицкого отдела НКВД Украины Свириденко с двумя подручными Данилиным и Бахметом. Звания не указаны, но в другом документе обозначено: Свириденко – сержант госбезопасности.

Больше об этих людях ничего не известно: ни их возраст, ни стаж работы, ни местожительство. Не суть важно. Это безликие, легко заменяемые винтики в отлаженной машине, смазанной кровью бесчисленных жертв.

Номер Ордера на обыск в протоколе не указан. Маленькая небрежность. Зато в перечне изъятых вещей – снова тщательный педантизм. Тут и бритва безопасная, и щетка зубная, и зеркало карманное, и географический атлас на румынском языке. Всего 21 пункт. В их числе – «деньги советские в купюрах по 100 руб. – всего 1300 руб.».

Лехнович вспоминал, что в изъятом портфеле было 5 тысяч рублей – все экспедиционные деньги. Но он мог запамятовать за давностью лет. Под перечнем изъятого снова значится: «В протокол всё занесено правильно. Вавилов».

В той же архивной папке есть «Опись вещей Вавилова Николая Ивановича в дополнение к протоколу обыска от 7 августа 1940 года». В этом дополнительном списке еще 51 пункт, от «Ручка автомат[ическая]. – 3 шт.» до «Шоколад в плитках по 50 грамм – 5 шт.».

Что верно, то верно: у Николая Ивановича плитки шоколада всегда были с собой. Лучший способ на ходу подкрепиться. Подпись Вавилова снова подтверждает: в описи всё правильно.

Эта подпись означает, что 7 августа Вавилов был в Черновицах. Его ночной вылет в Москву – фикция. Вывезут арестанта только 9 августа. Тот же Свириденко – надежный, видать, был сержант! – отконвоирует его в Киев. По пути позволит то ли пообедать в какой-то столовке, то ли купить провизию – в деле есть свидетельство этой щедрости: «Мною акад. Н.И.Вавиловым по пути следования из Черновиц до Киева для питания получено денег из моих сумм от работника НКВД т. Свириденко в сумме 10 рублей 30 коп. (десять руб. тридцать коп.)»[791].

Из Киева арестанта со спецконвоем отправят в Москву – теперь уже действительно самолетом. 10-го он впервые предстанет перед следователем.

Но 7 августа Вавилов был еще в Черновицах, о чем его внезапно осиротевшие помощники не догадывались. Они растеряны, не знают, как быть, что делать дальше. Зато в НКВД никакой растерянности. Машина работает четко, почти бесшумно, как хорошо смазанный механизм. Обыски идут по всем вавиловским адресам.

В Москве: Земляной Вал, д. 21/23, кв. 54.

Это здесь, среди изъятых бумаг, будет и письмо генсеку Сталину на 10 страницах.

В то же утро, 7 августа, другая черная эмка подкатила к «даче» Вавилова в Пушкине (бывшем Царском-Детском Селе), Московское шоссе, д. 23, кв. 2.

В квартире еще спали.

Настойчивый стук в дверь разбудил Елену Ивановну.

Обыск производили В.Погосов, Н.Иванов, Ив. Полянский. Изъяли документы на 4 листах, записные книжки с адресами и телефонами, коробку с фотопленками. Из книг почему-то забрали роман Бруно Ясинского «Человек меняет кожу». Длилась операция полтора часа: с 7:30 до 9:05 утра.

В качестве «лица, у которого производился обыск» протокол подписала Е.И.Барулина.

Двенадцатилетний Юра всё это время спал. Видимо, мать просила не будить мальчика, гуманные чекисты просьбу уважили. Проснулся он, когда они уже садились в черную эмку. Вместе с Еленой Ивановной. Выбежав на крыльцо, Юра увидел на отъезжающей машине энкавэдэшный номер. Всё понял…

Но Елену Ивановну не арестовали. Ее привезли в ленинградскую квартиру, Проспект 25 Октября, д. 11/2, кв. 13. Здесь тоже требовалось лицо, у которого производился обыск.