Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

Пассажиры встречной эмки сказали, что им срочно нужен академик Вавилов. Его вызывала по прямому проводу Москва, требовались какие-то справки, им поручено его разыскать.

Лехнович сказал:

– Сейчас Вавилов, вероятно, уже километрах в ста сороках – ста восьмидесяти отсюда. Вы его не догоните. Поезжайте назад: вечером он вернется в Черновицы.

Однако черная эмка двинулась дальше.

Вернувшись в город, Вадим Степанович рассказал о неудачной поездке Бахтееву, не забыл упомянуть и о встретившейся машине.

В Москве проходила чрезвычайная сессия Верховного Совета в связи с «воссоединением» Западной Украины и Западной Белоруссии, так что необходимость Москвы навести какие-то справки и для этого переговорить с находящемся здесь академиком Вавиловым не вызвала тревоги у его молодых спутников. «Мне даже это событие показалось хорошим предзнаменованием для самого Николая Ивановича, в том смысле, что, наконец, он будет огражден от сыпавшихся на него градом несправедливых нападок», – вспоминал Бахтеев.

Вечером, когда Бахтеев и Лехнович, пообедав в столовой, подошли к общежитию, где остановились, привратник передал им рюкзак Николая Ивановича. Оказалось, что, пока их не было, Вавилов вернулся, хотел пройти к себе, но подъехала другая машина, и его увезли для срочных переговоров с Москвой. Он оставил привратнику рюкзак, сказал, что скоро вернется.

Он не вернулся.

Вместо него поздно ночью появились два молодых человека с запиской, адресованной Лехновичу:

«Дорогой Вадим Степанович. В виду моего срочного вызова в Москву выдайте все мои вещи подателю сего. Н. Вавилов. 6/VIII. 40. 23 часа 15 м.».

Собрав вещи, Бахтеев и Лехнович хотели поехать вместе с курьерами к самолету, чтобы получить указания о продолжении экспедиции, но когда они вышли и погрузили вещи Николая Ивановича, оказалось, что в машине остается только одно свободное место. Решили, что к самолету поедет Бахтеев.

«Когда я хотел уже садиться рядом с задним седоком, последний вдруг, позабыв о вежливости, довольно грубым тоном воскликнул: “А стоит ли Вам ехать?” Но я ответил, что товарищ, видимо, шутит, и что если нет места для нас обоих, то по крайней мере один из нас непременно должен увидеться с Николаем Ивановичем. <…> Я потянул к себе заднюю дверь автомашины и занес было ногу в нее, но тут же ударом правой руки заднего седока наотмашь я был отброшен и упал. Тем временем последовал резкий приказ шоферу: “Поехали!” Шумно захлопнулась дверь и автомашина быстро скрылась в темноте…

Только теперь, до беспамятства потрясенные случившимся, безмолвно и без движения оставаясь на своих местах, мы, наконец, поняли, что с Николаем Ивановичем случилось большое несчастье… Катастрофа совершилась…»[790]

13.

Разбирая рюкзак Вавилова, Бахтеев обнаружил, наряду с другими находками, образцы реликтовой полбы, которая, по его предположениям, должна была отыскаться в предгорьях Карпат. Местные ученые о ней не подозревали, но Вавилов нашел ее в той последней своей поездке в район Путины, в те часы, когда следом за ним уже гналась черная эмка, повстречавшаяся Лехновичу…

…Двести лет изучали пшеницу до Николая Вавилова, двадцать с небольшим лет изучал ее Вавилов. За это двадцатилетие число известных науке видов пшеницы удвоилось, число разновидностей возросло вчетверо, были установлены центры происхождения мягких и твердых пшениц, прослежены пути их эволюции и расселения.

Часть шестая Кощеево царство

В круге седьмом действие первое

1.

Катастрофа совершилась…

Тихо, по-воровски. По всем правилам социалистической законности.

Этот особый вид законности был обильно плодоносящим вегетативным гибридом: подвоем служил неограниченный произвол, а привоем – мелочный бюрократический педантизм.

В Постановлении на арест Н.И.Вавилова на 15 машинописных страницах с большим педантизмом перечислены его преступные антисоветские деяния: от рождения в семье «крупного московского купца» до «борьбы против теорий и работ ЛЫСЕНКО, ЦИЦИНА и МИЧУРИНА».

Документ составлен старшим лейтенантом госбезопасности В.Рузиным, подписан им же и капитаном госбезопасности Решетниковым, видимо, его начальником. Датирован 5 августа 1940 года. Резолюция начальника ГЭУ (Главное экономическое управление) НКВД Б.З.Кобулова: Согласен – датирована тем же числом. Вторую резолюцию – Утверждаю — нарком Л.П.Берия наложил 6 августа. Санкция прокурора Г.Н.Сафонова (будущий генеральный прокурор СССР) датирована следующим днем – 7 августа.

А записка Николая Ивановича о выдаче вещей «подателю сего» написана (повторим дату и время) 6.VIII.40. 23 часа 15 м. Значит, Вавилов был арестован до санкции прокурора. Это был акт беззаконного произвола.